Пенсионер Сергеич показал на черную как негр землю у своих ног.
- Здесь и поставим крепь! Рубеж здесь будет.
- Почему же нет? - согласилась бабка Лукерья. - Согласная я.
Она взяла в руки свою лопату, пенсионер Сергеич взял свою, и вот уже два часа все Погребы оказались разделенными на две неравные части - на одной стороне осталась бабка Лукерья с большей частью домов и построек, на другой - домик пенсионера Сергеича и дом скотника, который копающий с частыми перекурами пенсионер успел таки окопать.
А было все так. Пенсионер Сергеич и бабка Лукерья не сошлись в меже, разделяющей их огороды, и решили разделить мир на две части, дабы окончательно примирить обе стороны (себя то есть), и не делать поползновений на земли соседские. Сказано - сделано. Бабка Лукерья, бывшая ударница, работавшая без перекуров со скоростью двести метров канавы в час, оттяпала себе и колодец, и часовню нерукотворного Спаса, на ее же стороне осталась и мельница на Бобровом ручье, и гаражи механизатора широкого профиля Николая. Пенсионер Сергеич долго смотрел с тоской роющей не хуже физически и психически здорового крота бабке Лукерье, плюнул, да и пошел в дом. Выпить, скорее всего.
Первое время (около суток) жители сопредельных государств по обе стороны черты никоим образом не контактировали друг с другом. Но уже спустя сутки бабка Лукерья попыталась продать скисающее молоко скотнику, но была задержана пенсионером Сергеичем, прячущемся в лопухах, и огребла матюков и нелепых угроз по самое пикачу. Пенсионер Сергеич даже ей ноту выслал. В конверте, сделанном из старой газеты "Правда". Скотник тоже не пожелал смириться с его определением в "холопы" пенсионера Сергеича, и, напившись вечером до состояния упячки, перелез ползком через колючую проволоку, через канаву, к этому времени расширившуюся до стояния рва, и уснул, не доползя всего десяток метров до дома владелицы этой половины мира, бабки Лукерьи. На следующий день он был с позором экстрадирован как узбекский мигрант, и подвергнут репрессиям на родине. Еще спустя сутки уже сам пенсионер Сергеич попытался договориться из-за границы с бабкой Лукерьей насчет водки, но был унижен полным презрения взглядом оной. Не водки, конечно, а бабки Лукерьи.
На седьмой день полурослик шести лет по имени Ксанка не выдержала этой холодной войны и своей маленькой детской лопаткой сделала разрыв в разросшейся до огромного провала канавы. А скотник сверг деспотию пенсионера Сергеича, заперев его в чулан, и со своей стороны разрушил эту Берлинскую стену непонимания. Будто Бастилию захватил. На радостях механизатор широкого профлия Николай и скотник напились, а девочка, полная радости от такого проявления дружбы, растаскивала их по домам. Причем дома перепутала, и скотник поутру проснулся весь в солидоле и бензине под трактором, а механизатор широкого профимля Николай - обнимая не колесо, а морду племенной свиньи.
Пенсионер Сергеич и бабка Лукерья не принимали участия в это празднике и братании, а смотрели из углов друг на друга буками. Но где-то через литр произошло окончательно соединение несоединимого, и эти двое непримиримых уже пели песни, обнявшись.
"А на первой Стенька Раазин..."
Если смотреть из космоса, то по всему периметру Земли виден этот ров, местами уже засыпанный руками человеческими, лапами звериными и ветром теплым летним. Когда-нибудь все следы исчезнут. И на земле снова настанет Золотой век.
Если до этого времени с земли не исчезнут Погребы.