Топтать Арбат до дыр под дождь,
А ты стоишь и молча ждешь,
Не зная, кто я и откуда.
И даже коматозная простуда
Мне не мешает быть как все.
И лица все сливаются в одно.
И даже то – любимое, твое -
Мне кажется сегодня лишь пятном.
И даже в зеркале слепом
Я вижу только пустоту.
И в нашем затянувшимся быту
Я нахожу на ощупь только сигарету.
И ты простишь мне ту и эту
Женщину на мятой простыне.
О нет, я не запутался во тьме,
Когда опять мне отключили свет.
Я даже не заметил. Я - аскет,
Пытающийся жить обедом и работой.
Я – захлебнувшийся зевотой
От скуки и одинаковости лиц.
Не различаю я святых, детей, убийц.
Мне все одно – привычная рутина.
А ты мне говоришь – Не знаю Джима
Моррисона даже по портретам,
И Меркьюри не знаю по куплетам.
Но The show must go on,
И я ласкаю бедра аксиом,
Что б быть похожим на других.
Хотя я под дождем – всего лишь штрих.
Я - рана в тушке мертвого Арбата.
И если выпить ацетата,
То можно стать ему родней
В желании подохнуть поскорей.
А люди ходят мимо под дождем,
Касаются друг друга и бельем
Пытаются быть ближе к миру,
Отдать себя нелепому кумиру,
Портрету президента США.
- О, Ника, так болит моя душа.
- Наверно, не хватает гашиша…
За серыми макаронами дождя
Я не найду себя, его, тебя
И это нам сегодня только +
Сотри меня. Что бы не чувствовать на вкус