Помню Варшаву, когда это всё началось,
Первые бомбы и в городе дикий террор,
Опустошение, страх, унижений позор,
Ад вместо дивного города, где всё цвело.
Заперт вокзал, часовой словно окаменел.
Как бы забраться в вагон, чтобы просто спастись.
АНГЛИЯ! Я закричал, он откликнулся - ввысь
Мощно меня подхватил … и в вагон я взлетел.
АНГЛИЯ!
Люди кричали с надеждой, но как в пустоту.
Тщетны старанья и был бесполезен их крик.
Рушились судьбы, сердца разрывались за миг.
О, мой спаситель, загадку решаю я ту -
Стал бы ты нынче стараться, чтоб мне помогать?
Или все проклял и стал бы в лицо мне плевать?
Сентябрь 1939
I was in Warsaw when the first bomb fell
I was in Warsaw when the first bomb fell;
I was in Warsaw when the Terror came -
Havoc and horror, famine, fear and flame,
Blasting from loveliness a living hell.
Barring the station towered a sentinel;
Trainward I battled, blind escape my aim.
ENGLAND! I cried. He kindled at the name:
With lion-leap he haled me. . . . All was well.
ENGLAND! they cried for aid, and cried in vain.
Vain was their valour, emptily they cried.
Bleeding, they saw their Cry crucified. . . .
O splendid soldier, by the last lone train,
To-day would you flame forth to fray me place?
Or - would you curse and spit into my face?
September, 1939