…После этого она тоже видела сны.
Сны, в которых плыл в сонной дымке уснувший, почти не существующий город, где не было ничего, кроме размытых лиц и запаха ледяной воды, льющейся с небес и текущей по рекам.
Она стояла на каменистом берегу, вылизанном водой, вдыхала запах ветра и промокших досок деревянных мостков, вдававшихся в Залив, песка на обнажившихся после отлива косах, водорослей, прибитых к земле.
В ее синих огромных глазах навсегда остался холодный, никогда не меркнущий свет заката над Заливом, ледяной, почти черный цвет воды.
После этого она видела сны, где строит город. Деревянные дома, каменные соборы, фонари, - и все это в сине-сером тумане, на ветру, который приносит прохладу с Залива.
Это был город-призрак. С предельной четкостью, она видела, как кладут каменные плиты, как поднимают колонны соборов, стелят железо на крышах, но в целом облик города не был ясным и четким, он терялся, размывался в темноте, в дымке, в воде Залива, на чьем берегу он построен.
Или потом вода накатывала на берег, неслась по узким, еще не достроенным улицам, как сметала людей на своем пути, как забивалась в темные и без того сырые подвалы домов, в ней тонули колонны, плиты, камни, доски.
А она стояла, и в ее светлых, синих глазах все неумолимо отражался тот самый морской свет, прибрежные камни, и неясные, нечеткие лица людей, погибших во время наводнений.
И наутро, она снова пыталась строить город.
В ее глаза никто не мог смотреть, - там отражалась та же страшная стихия, которая день за днем уносила сотни жизней.
Она улыбалась, когда видела, как строятся дома, и из ее глаз скатывалась слеза, когда город снова скрывался под волнами Залива.
А потом и ее глаза поменяли свой цвет. Они стали темно-синими, как вода Залива.
И то всплывал из мрака, то исчезал в никуда, прекрасный, вечный город. Город-призрак.