Я родился в воскресенье,
Но как будто не с руки,
На краю большой Рассеи,
Всей природе вопреки.
В старосельском городище.
На сибирской на реке.
В резервации для нищих.
С жёлтой биркой на руке.
Боги долго не гадали
Где и как я буду жить.
Окрестили, имя дали
И велели не тужить.
И в семействе беспородном
Был почти что сын полка.
Для одних,как вроде, сродным.
Для других, совсем никак.
То играли, то жалели,
То пинали, то кляли,
Полюбить лишь не сумели,
Но и выгнать не смогли.
Усмиряя боль обиды,
Сердцем всё ж не очерствел.
Только сытость ненавидел,
Жалость просто не терпел.
Видно душу просолила
Пересохшая слеза.
От того и притаилась
Грусть недетская в глазах.
Так и жил как ветер в поле,
Сам себе сестра и брат
И одной лишь вольной воле
Был всегда безмерно рад.
На судьбу не обижался.
В школах сильно не потел.
Сам собой распоряжался.
Жил, короче, как хотел.
Не вернуть того что было.
Не прибавить, не отнять.
Только мать меня любила,
Как умеет только мать.
С ней и мыкались по свету
На потеху всей родне,
По чужим дорогам, где-то,
От удачи в стороне.
Сквозь ушибы и невзгоды,
С восемнадцатой весной,
Эти прожитые годы
Показались жутким сном.
И не жил, а будто видел
Сам себя со стороны.
То телёнком на корриде,
То щенком в дыму войны...
Унесла кораблик белый,
Детства, талая вода.
Юность птицей пролетела
И исчезла в никуда…
Всё проходит - боль и слёзы,
Грусть и серая тоска,
Жуткий сон, пустые грёзы,
Холод страха у виска.
Всё проходит, время лечит.
И чем дальше за порог,
Тем ровнее держат плечи
Бремя прйденных дорог.