Пролог
Ночные улочки таинственно пусты,
Зажгутся окна, как осколки витражей,
На подоконнике окна сидят шуты -
Две сказки из случайных миражей.
Закрыв глаза, они предались власти сна,
Но может жизнь – это всего лишь сон?
Их колпаки сползли на лица, и луна,
Смотрелась в зеркало блестящих бубенцов.
А тайны снов хранил усталый, старый маг,
Что так же спал под метроном часов,
Одет в старинный черно-белый фрак,
Он видел спящих на окне шутов.
Он слышал сны, совсем похожие на жизнь,
А может жизнь – это обрывок его сна?
Шут черный белому шепнул: « Прошу, держись!»
Ночные улочки, свет окон и луна…
Монолог белого шута
Пьяны сумерки, не выдержав разлуки
Небо сбросило превратности оков
И к земле усталой тянет руки
Нитями лиловых облаков.
Кружатся в тумане чьи-то грезы,
Светлый ангел, спящий у моста,
Бредит запахом священной райской розы,
Но пугается колючего куста.
А над озером в серебряном наряде,
Осыпая ветвь своих волос,
Смотрят ивы в недры водной глади,
И печальные, скорбя, звенят от слез.
За спиной меча мне не хватает,
Ведь забралом верным служит грим,
Он меня бесспорно защищает,
Но я рады бы расквитаться с ним.
Шлем звенит, расшитый бубенцами,
Вторя флейтам фавнов и дриад,
Я же рыцарь! В этом тронном зале
Скину заколдованный наряд.
Пыль сотру с герба рукой усталой,
Вспомню сотни пройденных дорог,
Вдруг решусь, за гриф схвачу гитару
И поспешно выйду за порог.
Ночь уже окрасит все в безумье,
Волк споет балладу о луне,
Я, как белый призрак в полнолунье,
Буду тенью красться по стене.
Буду слушать шепот палых листьев
И бурчанье старого моста,
Без шута уже не может рыцарь,
Но без рыцаря не будет и шута…
Монолог черного шута
Эпиграф:
Вспышка угасающего взгляда,
Полный зал, и шутовство, и боль,
Я палач сегодня и король
На подмостках кукольного ада…
Танцует дым во власти моей трубки,
Как эта вязь прекрасна и зыбка!
Играют наги на восточной дудке,
По волшебству явясь из табака.
Летит кибитка, на ухабах спотыкаясь,
Звенит, расшитая рядами бубенцов,
И люди, что в пути мне попадались,
Крестясь, взывали к именам святых отцов.
В камзоле черном, вымазанный гримом,
Гоню кибитку я без устали и сна,
Гоню куда-то за предел законов мира…
Куда не знает даже Сатана.
Внутри кибитки травы, вина, яды,
Стеклянные шары чужих надежд,
Внутри кусочки кукольного ада
И мишура сценических одежд.
Внутри игрушки, души, жизни, маски,
Внутри немного старых, грустных саг,
Внутри витает горький привкус сказки,
И в зеркале волшебном дремлет маг.
Летит кибитка, не боясь ночной дороги,
Нещадно гонит плеть моих коней,
А я, задумавшись, слагаю в мыслях строки,
Любуясь танцами кошмаров и теней.
И вновь напомнит песня о когда-то
Потерянной, проигранной душе.
Не надо мне ни рая и ни ада,
Не надо, я насытился уже!
Сквозь свет луны все кажется чудесней,
Я слышу песнь русалок о любви,
И мне бы тоже обернуться песней,
Звучать до самой смерти, до зари…