Взгляды, жесты, детская мимика,
Белая кожа и яркий румянец.
В телодвижениях четкая ритмика
Между рядами наглеющих пьяниц.
Ждешь, когда снова кто-то покличет
И отзовется на шорох бедра.
Через минуту богатенький Ричи
Жрицу любви увлечет в номера.
Бурей гирлянд веселятся столики.
Празднеством дышат себя могильщики.
Жаркие споры ведут алкоголики,
Мирно зевают в блаженстве курильщики.
Ты то к одним, то к другим бросаешься,
Успокоенье найдя в плебействе.
Даже смешно! Никогда не каешься
В денежно-массовом прелюбодействе.
Завтра опять завертев фигурою,
Сжавшись тигрицей в углу притона,
Будешь искать ты вон тех,с купюрою
Доброго дядьки из Вашингтона.
Да! Не заманишь такую сотнею
Одеревяненных в смуту грошей.
Что ж ты снимаешь рубаху исподнюю
Ради жирами заплывших шей?
Стыдно едва ли...Но денег надобно.
Смело,бармен, в ее рюмку подлей!
Перетекает отравленным ладаном
В кровь оступившейся винный елей.
Через морщинки вблизи переносицы
Желтым цыпленком проклюнулся пот.
Раньше продажа касалась розницы.
Раньше немыслим был этот опт.
Ты же не слабая и не глупая!
Душу свою не на тех тряси!
Лезет девчонка зрачками лупая
Шагом сомнамбулы в гнет трясин.
Нет! Не утащишь уже колибри.
С виду прелестной-мельчайший путь.
Крылышки есть, только перья влипли
По хохолок в ледяную муть.
Завтра опять завертев фигурою,
Сжавшись тигрицей в углу притона,
Будеши искать ты вон тех,с купюрою
Доброго дядьки из Вашингтона...