Помню Тисульскую улицу. Шли гурьбой.
Я — недотрога в коротком цветастом платье,
Бросив скакалку, услышала над собой
Имя твоё, прозвучавшее, как заклятье.
Солнце вовсю печёт, ну а мне — озноб.
Морщусь, ищу: кто же это сказал незримо?
И, прикрывая ладонью горячий лоб,
Имя губами пробую: «Ди-ма, Ди-ма».
Я позвала. Ты пришёл через десять лет.
В клетку рубашка. Я сразу тебя узнала.
Дальше — любовь, невыученный билет,
Лампа в общаге, горящая в полнакала.
Жизнь отражалась в зеркале на стене.
А над страною ветра перемен кипели,
Пёстрые крылья газет занося извне.
Мы не в окно, мы друг другу в глаза смотрели.
Дальше наука — ссору смести рукой,
Если случайно просыплется из солонки.
И долгожданный, томительный непокой —
Сына родить и сушить паруса-пелёнки.
Дом обустраивать, спорить, стихи писать.
В омуте нежных губ обитаю — таю.
Это Всевышний задумал так: обвенчать
Нас непутёвых, Димитрия и Наталью.