Жизнь двунадесяти Цезарей не превосходит
жизни двунадесяти Пап по количеству злодеяний,
( измененье Религии не изменяет Природы)
и по числу построенных ими зданий.
Монстры любят прекрасное , в этой тяге
проявляется экстатичность - исток злодейства:
зачастую по жизни художник тиран и деспот,
и порой не лишённый даже некой отваги.
А когда сливаются вместе Монстр и Гений
из возникшего вновь морального измеренья
раздаётся приказ о начале работ в Капелле.
Хотели долгого мира - копили на para- bellum,
белизну света определяли по черноте тени...
Теперь всё иначе , и Искусство похолодело.