Всё случилось когда-то осенней порою,
Разукрасившей тёплыми красками сад.
Он, в толпе восхищенных гитарной игрою,
Уловил отрешённый, застенчивый взгляд.
И, исполнив на бис "Мой Арбат" Окуджавы,
Объявил он в финале любимый романс.
Только путали пальцы лады и октавы,
Звук с биением сердца вошёл в резонанс.
Бросив зло инструмент (не заладился вечер),
Незнакомку догнал на одной из аллей,
Плащ накинул на мелко дрожащие плечи
И услышал в ответ: "Мне намного теплей".
Он, в смятении чувств, позабыл о гитаре,
Ослеплённый сияньем фиалковых глаз,
Отражающих свет фонарей на бульваре.
Скрасил лёгкий акцент всю обыденность фраз.
Видел в зеркале образ самОй Афродиты
С гибким станом, обвитым шелками волос.
Ночь сливалась с дождём в заоконной сюите
С нежным струнным вкрапленьем признаний и слёз.
Но пронзительным криком предутренней птицы
Отозвалась на сердце щемящая боль.
Театрально она опустила ресницы,
Уходя, - то была не последняя роль
В затянувшейся пьесе на год, без антракта -
"Месть супругу за то, что неверен был ей".
Гитариста пленила в тринадцатом акте.
Путь к добыче был прост - без подводных камней.
Потускнели глаза, что горели фиалкой,
Светлый образ, казалось, исчез навсегда.
И в душе лицедейку нисколько не жалко,
Пусть досада, как кошка, скребёт - не беда!
Он троллейбуса ждал, что ходили так редко,
Полагаясь на чудо - найти инструмент.
В двух шагах замерев от знакомой беседки,
Он услышал: "Прости". Чуть заметный акцент.
Вновь глаза заискрились фиалковым светом,
Пальцы крепко сомкнулись в надежный замок...
Он дарил ей цветы и зимою, и летом,
А по осени - несколько памятных строк...