БАЛ ЛИТЕРАТОРОВ И МУЗЫКАНТОВ
"От космоса к вселенной"
Санкт-Петербург
12 апреля 2008
Наши номинанты. Тексты можно почитать здесь.
КОНСТАНТИН РЫБАКОВ (Санкт-Петербург)
Номинация: Поэзия и Авторская песня
Давай поднимем, старина!
Давай поднимем, старина,
на нашей старой шхуне парус;
плевать, что на земле остались
работа, дети и жена.
Пусть мы уйдём всего на час
на остров близкий и знакомый,
но, как из дальнего похода,
родные снова встретят нас.
Вы не судите моряка –
на суше нам сложней намного,
а океанская дорога
для сухопутных нелегка.
Мы посидим у костерка,
подышим воздухом солёным
и молча вспомним о свободе –
и да простят нас берега.
Пусть этот рейс – сплошной обман,
но как же ждёт душа простора...
И третий тост за тех, кто в море,
давай поднимем, капитан!
Акварель по паутине
На подрамник натяну
паутину тонкую,
в чуть забрезживший рассвет
кисти окуну:
нарисую плеск волны,
чаек крики звонкие,
солнца в мареве портрет,
неба глубину.
Нарисую дробь дождя
по зелёным веткам,
аромат грибных лесов,
в лужах пузыри.
И, немного погодя,
выплесну я лето –
белый кварцевый песок
примет цвет зари.
Нарисую: в трёх соснах
заблудился ветер,
а в бездонной синеве –
парус облаков;
вновь в своих воздушных снах
улетают лебеди
в город сфинксов на Неве,
где живёт любовь.
Припев:
Вот такая акварель
да по паутине –
жаль, февральская метель
в твоём сердце ныне…
Прослушать первую песню можно здесь:
Вторая пока не записана.
На «бис»:
На задворках Великой Империи
На задворках Великой Империи
тихий русский стоит городок.
Далеко от него до Америки,
коль пешком – так не хватит сапог.
Помню, в детстве Америкой грезил я,
я Америке был первый друг:
там ковбои, бизоны, и прерия,
и Большая Змея Чингачгук.
Кто сильней?! Племя сиу, ирокезы ли –
мы сражались в кустах под окном,
деревянным ножом скальпы резали,
трубку Мира курили тайком.
Но однажды я понял, что вырос вдруг,
игры детские надо забыть.
Только детства мечта – мой спасательный круг,
он поможет к Америке плыть.
Я матросом пошёл на корабль, и вот
рейс далёкий в чужую страну.
Мы на запад идём – самый полный вперёд –
разрезая форштевнем волну.
Ах, Америка, детства шальные сны,
блеск реклам и банджо перебор,
небоскрёбы, шерифы; а женщины –
сплошь красавицы, как на подбор!
В жизни нет ничего невозможного,
Я Бродвея увидел огни.
Счастье – вот оно, ждёт настороженно,
ты его второпях не спугни.
Наконец-то мечта превратилась в явь,
очарован я чудо-страной...
Только вот почему-то готов я вплавь
возвращаться на берег родной.
Прослушать:
Как устали Атлантовы плечи...
Как устали Атлантовы плечи
над Землёю держать небосклон...
Тают дни, как пред образом свечи,
отбивая столетьям поклон.
Осень-осень... Дожди изрыгая,
твоё небо пригнулось к земле.
Сбросив листья, природа нагая
погружается медленно в тлен.
Серый купол, промокший и стылый,
ржавой кромкой прижал горизонт;
южный ветер завыл уныло,
вдруг прорвавшись из тёплых широт;
сиротливо кружит ворона,
одурев от дождинок-игл...
А Атлант, великан бездомный,
держит груз из последних сил –
как устали Атлантовы плечи
отрывать небеса от Земли!
И осенние дни, словно свечи,
оплывают к подножью зимы.
Притормози
Когда над душным маревом дорог
всплывает миражом далёкий город –
не рвись за горизонт, как поезд скорый,
притормози. Передохни чуть-чуть, браток.
Побудь часок с собой наедине,
сбрось, как пиджак, догнавшую усталость.
Тебе и надо-то всего – такая малость –
до хруста растянуться на спине.
Приляг в траву, и в небе разыщи
то облако, что тень тебе давало,
и чьи-то крылья, что в пути оберегали,
когда ты заходил на виражи.
Прикрой глаза усталой кожей век,
забудь про пораженья и победы;
ладонями нащупай пульс планеты –
и можешь снова продолжать свой бег.
Стихотворение, победившее в «космическом» конкурсе (1-е место, главный приз – пригласительный билет на 3-й Бал литераторов и музыкантов:
Валяюсь в Млечном гамаке
Валяюсь в Млечном гамаке
и, как орехи, звёзды щёлкаю;
душа куда-то налегке
гулять ушла в одной футболке;
Грызу рогалики луны,
неярким светом запивая;
Венера (ей-то хоть бы хны)
предстала предо мной нагая;
Юпитер кольцами дымок
пускает в космос непрестанно;
Плутон – небесный демагог –
ворчит, что всё его достало!
Сорю небесной шелухой,
Плюя на глобус блёкло-синий –
Какой простор, какой покой!..
...............................
А жить приходится в России.
АННА ГОРБЕНКО (Москва)
Номинация: Поэзия
На выставке детских рисунков
12 апреля –
День Космонавтики…
Детские акварели
о покорении галактики,
об освоении космоса
мыслящим человечеством –
им далеко до косности
перед вратами вечности…
12 апреля –
подвиги юношества.
Месяцы и недели
над чертежами кружатся,
чтобы улыбкой искренней
путь через все бессонницы
нам освещали искрами
звёзды из невесомости,
чтобы бураны бурые
небо всегда буравили,
и мы гордились… Юрою,
и навсегда прославили –
детские акварели
с фоном ультрамариновым,
будущие Апрели,
будущего картины!
В детской руке – мазками,
кисточкой тонкой беличьей
tabula rasa станет –
расой с путями млечными…
12.04.2008
До парадиза…
Можно объездить мир, смыслу давая повод
(Гостеприимно льнёт к телу морская соль),
Можно, не выходя из полутёмных комнат,
На берегу лучом нарисовать Ассоль.
Можно покой хранить в банке из-под солений,
Или крутить компот с прожитым пополам,
Можно пойти тропой будущих поколений,
Той, что сияньем звёзд в космос проложишь сам.
Можно, а можно не… в худшем – всегда свидетель
Случая, в лучшем ты – выдуманный герой.
Помнишь, когда с тобой, были почти мы дети?
Были почти мы там, где почитают строй
Полупрозрачных душ, всадников бледных, талых,
С древком наперевес кающихся знамён…
Помнишь, качались мы на облаках усталых?
Ветер мешал крахмал вымышленных времён.
Птицы летели в ночь, падала на колени
Ночь перед лесом, мглы руки воздев к ветрам,
Слушая разговор дыма с золой полений,
Страстно хотел огонь вырваться к небесам.
Можно… Конечно, да. Только не по карнизу,
Скользко, а я с утра сплю, завернувшись в снег,
Старым оврагом ты можешь до парадиза
Запросто добрести, переходя на бег,
Переходя на шаг, в плен полутёмных комнат,
К свету настольных ламп, к атласам на столе.
Ласточки – снегири – пчёлы – я всё напомню,
Переведу слова – лучшие за сто лет.
На языке травы слово читай, как небо.
Глянцевый переплёт! Ливнем сочится край…
Одновременно в нём был ты, и в нём ты не был,
На языке любви это зовётся – рай.
06.02.2008
* * *
Мой стол – ладья,
Ладонь не сладит
С волной, уйдя за окоём,
Глодать мне Ладоги прохладу,
Приобретённую внаём.
Хоть ладанку ладонь сжимает,
Лампада светит на столе,
Но слишком узок стол – до края,
Где ты – пути преодолеть
Он не позволит. Утлость лодки
Придаст сутулость, несмотря
На то, что были очень кротки
Ладони – спутники утрат.
Мой стол – ладья,
Ладони – вёсла,
Залатаны смолой борта.
Им снятся дьявольские вёсны,
И клады! Холодами рта
Не обладать – его рулады
На все лады и до утра.
Глодать мне Ладоги прохладу,
Облагодетельствовать ветра,
Врата, с которыми нет сладу,
Дороги волнам пролагать
И полагать концом баллады
Предзнаменованную гать.
20.09.2007
* * *
Хочешь попасть точнее? Целься немного выше
(Гнутой монеткой в небо). На ободах потёртых
За облаками солнце решкой вонзится в крышу,
Скажут – орёл! Отвечу просто – подите к чёрту!
Чтобы взлететь повыше, целить не надо вовсе.
Память – всего лишь ревность, прошлым себя побалует.
Радость, когда на город рыжим несётся осень.
Двор голубиный станет много главней всех палуб.
Разум утешит душу. Совесть? Ей ли перечить?
В левой руке – гитара (скипетром), посох – в правой.
Бросит монетку там, где мы и не ждали встречи.
Смотрит всегда с изнанки совесть на переправы.
Просто залезть на крышу и посмотреть на город…
Пятнышко – сантиметром, в нём я тебя увижу.
Всплеском тепла от зеркала. (Ты посмотри, как здорово!)
Солнечный зайчик прыгнет, чтобы ты стал мне ближе.
15.12.2007
* * *
Когда мне станет некого терять
Дождь поцелует нежно мои слёзы,
И острова сомкнут событий ряд,
И сократятся пропасти и плёсы.
И тёмных улиц плети и штрихи
Совьются с переулками узлами.
И вывихи деревьев у реки
Припомнят фразы, брошенные нами.
Я в каждом взгляде буду видеть весть,
Приметы неземного проявленья,
Пока в земном мне оставаться тенью,
Пока теней на небесах не счесть.
Когда ж вы потеряете меня,
Вы будете беспамятны и рады
Сиянию моих небесных радуг
Мной ныне обозначенного дня.
18.11.2007
* * *
Я в поезде быстро всегда засыпаю и думаю часто о недостижимом. Судьба за окном, как старуха скупая стеклом прикрывает летящие мимо дома, полустанки, поля, перелески, промозглые ночи и ночи погожие. Мне все доказательства кажутся вескими, я в поезде думаю о невозможном. О чём ты вздыхаешь? Ты снова и снова глаза и лицо прикрываешь руками… такими знакомыми пальцами, словно устраивая проводы над поездами. Утраивая звуки, поют над вагоном, гудят провода, говоря, что однажды мы в сердце своём не спеша похороним ту реку, в которую, может быть, дважды… Так думали прежде, так думали раньше… Теперь же я знаю не дважды, а вечно. Чтоб звук проводов показался беспечным, вагоны сутулые, синие стражи, храните биенье, оно не угасло. Вы слышите, стуком колёс по соседству, по рельсам блестящим бежит, как по маслу моё одинокое, глупое сердце? На полке тихонько свернусь, закемарю, и ты мне приснишься июльским и ярким, где лучики смеха тебя не состарят, где так незначительны будут помарки. И мягкие волосы нежно взъероша, ты скажешь, улыбкой тот день вековеча: – Куда же уходишь ты, рыжая кошка? –Туда, где зима теперь, – тихо отвечу. И клевер душистый, и белая кашка кивнут на прощанье. Приют покидая, расправлю я крылышки, божья букашка… я в поезде быстро всегда засыпаю.
04.02.2008
* * *
Февраль Ante annum был тёплым и странным.
Хотелось уехать, сбежать непременно
В какие-то жаркие, дальние страны,
Где море примчится морозу на смену,
И будет прибоем ласкаться нарочно.
Где ластиться будет солёная стая
Ко мне ежедневно, к тебе еженощно,
По лунной дорожке к себе подпуская.
Февраль Anni currentis был на исходе,
Когда мы узнали нечаянно тайну.
Дорога к себе и дорога к свободе
На карте с маршрутом совпали. Случайно?
И стало белее вдруг снежное море,
Беднее, бледнее далёкие страны…
Зачем нам пути? Я приду к тебе вскоре.
По лунной дорожке идти не устану…
12.02.2008
ЛАДА ГРИГОРЬЕВА (Санкт-Петербург)
Номинация: Специальный приз жюри
И будет снег
В конце игры в ферзи проходят пешки.
Так наступает золотой сезон.
Легко забыть, что так и было прежде
И будет до скончания времён.
Легко увлечься ярким разноцветьем.
Но солнце скоро перестанет греть.
Проснётся дождь, взорвётся дикий ветер.
Всех скинет вниз безжалостная плеть.
Грязь, разбухая мощью непролазной,
Не оставляя выбора совсем,
Не выпустит, повергнув самых разных
В единый плен.
Ход чёрных обещает им победу.
Вновь от смущенья день сойдёт на нет.
Тем, кто ошибся, тьму приняв на веру,
Откроет правду белый, первый снег.
Март воздух превратил в вино
Не знает март, чего он хочет.
У неба выдернув перо,
Беспечно ставит многоточья
И в грязь кидает серебро.
То платит белоснежным снегом
За долгожданный вздох тепла,
То скроет всё прозрачным пледом
Из холодящего стекла.
Из этой вольницы распутиц,
Сквозь панцирь лопнувшего льда
По-детски нежный мир проступит,
Как с лаской сказанное: «Да».
По болоту
По болоту, по ягоды, поутру.
По хрустящей седой траве.
Было жарко, теперь стало холодно.
От любви только поступь злей.
Мох прогнётся, и бусы красные
Упадут из руки в ведро.
Что же будет? Труды напрасные –
Нам выведывать не дано.
Лес осенний накормит кисилью
До оскомины, вдоволь. «На!»
Не умеешь трусить по-лисьему?
Так броди же опять одна…
ЕЛЕНА ТРОФИМЧУК (Санкт-Петербург)
Номинация: Приз зрительских симпатий
* * *
Меня зовёт ночное небо
К себе, но выше облаков:
Туда, где звёзд и быль, и небыль,
Там, где живёт одна любовь.
А я смотрю на даль святую,
Как завороженная чудом,
Медведицу вижу Большую
И медвежат её повсюду.
По-детски небу улыбаясь,
Я ждать себя не заставляю,
Уже по лестнице взбираюсь,
О лучшей доле не мечтаю.
Я буду видеть ночью – солнце
И не узнаю холода.
Я буду там, где сердце бьётся
В безмерной милости Христа.
Улыбка к завтраку на ужин
И тихой радости – обед.
Ну, разве что-то ещё нужно,
Где среди ночи льётся свет?
Утонет взгляд в ночном просторе
Сквозь толщи Божьей высоты.
Меня зовёт ночное небо,
А позовёшь ли меня ты?
* * *
Не забыла, нет. Люблю ли? Да!
С каждым часом и с годами всё сильней.
Мне не важно, осень ли, капель…
Я всё та же, так же и в метель
Меня греет чувство неземное,
И как небо чистое, большое,
Не смотря на тщетные скитанья,
Не смотря на горечь расставаний,
А в итоге?! Впрочем, и неважно,
Важно только то, что я Люблю,
Важно только то, что я живу,
С этим несравненным Божьим даром
На ладони у небес стою,
Повторяю: – Я люблю, люблю…
Ну а ты? Не говори, не надо.
Ты живёшь, не это ли награда
Для меня и любящего сердца?..
Не забудем памятные даты,
Воскресим ли их? От нас зависит.
Мы встречались взглядами когда-то,
Наших слов никто и не услышал.
Дышит, дышит память, дышит.
Вздох тяжёлый эхом отзовётся,
Там, где солнце, облака и звёзды,
Я всё помню… А ты помнишь?..
Не остыла, нет. Люблю ли? Да!
Сравнивая чувство со вселенной.
Почему я не с тобой?.. Одна…
Но молчаньем отвечают стены.
* * *
Ни рук, ни стоп, а только тело,
Он дышит, видит, он живой,
И деньги культей неумело
Кладёт в кармашек за спиной.
В военной форме каждый раз
В метро он просит подаянье,
Не закрывая грустных глаз,
Он ищет в людях пониманье.
И каждый день на день похож,
Он просит денег не себе,
А если мало принесёт,
То изобьют его вдвойне.
Как часто вижу в электричке:
Он на коленях пред людьми,
И кажется давно привычным,
Его глаза, его черты…
Он на коленях перед нами,
Не стыдно ли нам всем сидеть?
Мы подаём ему руками,
А он поклонится в ответ.
Сурова жизнь с его судьбою,
Но он как мученик средь нас.
Возможно, над его главою
Сияет нимб уже сейчас.
* * *
Моли о помощи, душа!
Молись и день, и ночь.
Гони сомнения свои,
Гони отчаяние своё
Прочь.
Моли о помощи, душа!
Как ангелы точь-в-точь.
Ты всемогущего Творца,
Ты милосердного Отца
Дочь.