Столег в летней кафешке. Сижу – дую аперитиф.
На птичег сматрю благадушна. Умён, бля и жутко красиф.
Как вдрук за соседний столег уселись читыре дифчонки.
Нехитрый свой розговор враз зочерикали звонка.
И вроди все веселы были. И дажи, кожысь, не злы.
Но тутже первая фраза – Фсе мужыки казлы!
Из их разгавора немедля партрет наш ужасный вазник –
Для нас лишь парнуха искусство, а мат – розговорный езык.
С любою «козой» пастаронней патрахацца каждый готоф,
Квартиры навек праваняли от нашых стоячих наскоф.
На шеях у бедных дифчонок мы, свесившы ноги, сидим,
Москов у нас нету с пелёнок, мы лишь про футбол говорим.
Потом я узнал, што мы – суки, лиш пива пьём, мяса едим,
При этом (какие падонки!) жаницца савсем не хатим.
Мол, правильно мудрыйе мамы твердили дифчонкам давно,
Што все мужыки – просто гады, и нужно им только одно!
И снова и снова я слушал, как фсе они мрут от тоски,
Про их адинокие душы и в сотый рас внофь про носки.
- При том о себе возамнили! Да как же их носит Земля?!
Небритые и тупые. И каждый – ну проста свенья!
Зокончив уже и вставая, дабили паследним ударом –
Какие ж они фсе уроды и дышут адним перегаром!
А за соседнем столегом сидел ахренефшый я –
Злобнайа и тупайа, шавенистическайа свенья…