Из сна меня выдернул свистящий шёпот Вадика. Ничего нет противнее будильника и Вадькиного будящего шёпота. Вот сдам сессию и в первый же день каникул перевяжу его рот шарфом, который всё - равно без пользы уже вторую неделю болтается на люстре (интересно, чей это шарф?).
- Ты чего, заснул что ли? Давай быстрее! Наши уже в коридоре стоят. Сейчас без нас уйдут, всё пропало тогда,- свистнул мой сосед по комнате.
Я осознал, ещё пребывая в полусне, что сейчас не утро и неуверенными руками натянул чьи-то носки. И, кажется, разные… Ну, да ладно. Потом разберёмся.
Перешагивая через раздражающий каждое утро мусор на полу, я переместился в коридор. На лестнице курили опухшие от постоянного недосыпания мои друзья - общажники. Молча пожали друг - другу руки. Я затянулся всего пару раз и, морщась, выкинул окурок за батарею, где скопилось множество других, среди которых мой, без двух тяг сигарета, наверное, был «королевским».
- Ну, пойдём что ли?- нарушил тишину Куча из 202 комнаты. (Кучей он стал с моей подачи. Я его так назвал, потому что в день стипендии, к вечеру, невнятно бормочущей кучей лежал он то в одном, то в другом конце длинного общажного коридора).
Мы поднялись на пятый этаж, постояли, настраиваясь, и полезли через чердак на крышу.
Москва местами спала, а кое – где, томно приглашала несправедливо тёплой и зовущей зеленью в новый день летней сессии.
Сева очень серьёзно и торжественно нарушил тишину:
- Пора, кажись. Двенадцать.
Все зашевелились. Я вытащил из кармана джинсов мою родную, видавшую всякое, зачётку, и с необъяснимой верой в чудо, раскрыл её, ловя лёгкий июньский ветерок, гнавший к нам её Величество – Королеву Удачи, со сладким именем – ХАЛЯВА!