Рождаются дети с клеймом как проклятье;
С клеймом кулака, дворянина, купца.
Клеймо не сотрёшь и не снимешь как платье,
По жизни с тобою оно до конца.
Идёт сортировка не судеб, а счастья.
Не важно, что ты, как Христос ещё чист,
Ты стал уже горя незыблемой частью
В любом варианте раскиданных числ.
А счастье других, как курьерский мелькает,
Смешливою тенью в весёлом купе.
И музыка эхом рассыпчатым тает
В толпе недостойных, удел чей – терпеть.
Не важно какой ты; плохой ли, хороший.
Всегда виноват будешь только ты сам.
И, дай то бы Бог, не вписаться на рожу,
Но ты не вписался в советский бедлам.