она была в восторге, когда я ей подарила белого пони,
забросила свой кэнон, стала ежедневно расчесывать пушистую
мягкую гриву. я ее теперь совсем редко вижу, с утра до вечера выгуливает пони, а я
читаю ночами ее старый дневник, пропахший мускусом чужой кожи, где-то за июнь
дветысячипять, когда она любила другую, ее звали, кажется, лена,
остро чувствую под левой лопаткой болезненное сердцебиение,
задыхаюсь опять кровавой ревностной пеной.