Я был одинок,
Я был слеп,
И я не усвоил урок.
И вот
Мои руки накрепко
Стянуты
Тонущим грузом
Банкротства.
Я тяжко трудился
Всю свою жизнь,
Деньги сыплются сквозь
Мои пальцы.
Мое лицо в зеркале
Говорит мне
«Ничего удивительного,
что я толкаю камень
на гору банкротства».
Меня искушали насилием,
И наказывали идеалами,
И давили картиной моей жизни,
Где нет ничего,
Лишь проклятое рабство
Банкротства.
Я иду ко дну и пытаюсь
Схватить воздуха горсть.
Но всякий раз, как
Подумаю, что дышу,
Вырастает вдвойне
Наказание –
Бремя банкротства.
Я не заслужил
Быть здесь, внизу.
Но мне никогда не уйти.
И я понял одно:
Не укрыться от зверя
В пустой и ничтожной
Яме банкротства.
Когда деньги
Попадают мне в руки,
Я целую их зеленую
Кожу.
И я спрашиваю
Их грязное лицо:
«Где же вы, черт возьми,
Были раньше?».
Я – горючее в топке
Машины банкротства.
Я буду старым,
разбитым.
Я забуду кто и где я.
Я буду дряхлым или
покинутым.
Но я буду помнить
и понимать:
Ты можешь вложить
свои деньги,
Добытые тяжким
трудом,
В печь банкротства.
Я видел отца в рыданиях.
Моя мать ломает руки
У стены, что не станет
плакать.
Но, уж точно, скрывает
Механический стон
Умирающего банкрота.
Моя спина болит,
Когда я сгибаюсь,
Ибо ноша моя тяжела,
И мозг мой болит,
Как ножевая рана.
Потому я так и не вижу
Как себя вытащить
Из зыбучей трясины
Банкротства.
Люди живут и в аду,
Много ублюдков последует.
Но я не усвоил урок.
Я даже не могу
элегантно истечь
отравленной кровью
банкротства.