Мне звонят из Москвы и Нью-Йорка,
только я никому не звоню,
потому что от корки до корки
я уже прочитал все меню.
Мне звонят из любви и для вида
те, кто поднял давно якоря.
А меню из терактов и спида -
подмосковные, блин, вечера.
Прерывается связь, рвутся нити,
и уже очевиден мираж.
Затеряются в дьявольской свите
те, кто был ещё с нами вчера.
Я могу им помочь лишь молчаньем,
я могу замолчать нашу боль.
Не садитесь в чужие, блин, сани
и не сыпьте чужую нам соль.
Ясно мне, что в Москве и Нью-Йорке,
в переулках и на авеню
там они всё равно на задворках,
не нужны кроме нас никому.
Потому и звонят среди ночи,
потому не под силу ответ...
Как некстати, что дни всё короче
и уже не до общих побед.
/16 октября 2001 года/