I
И чего же я, глупый, боюсь?
Все, вон, пишут – ни дня без строфы.
Ну, а мне сочинить, скажем, блюз,
Как два пальца описать. Травы
Мне не надо курить, и бухла
Не потребно ни капли. Мозги
Мать природа мне щедро дала:
Знай – используй, да не береги.
Знай – пиши, сочиняй да рифмуй,
Благо, опыта – хоть отбавляй,
Ну, и, ради Христа, почему
Ничего не пишу, как сопляк?
Может, просто мне невмоготу
По заказу в тетради строчить?
Может, верю, что надо в поту,
Или лучше – в безумной ночи?
Только, братцы, не хочется мне
Ни свой пот, ни, тем более, страсть
На публичной развешать стене.
А о чем же тогда написать?
Вот – о музыке, о городах,
О пейзажах, о мыслях своих,
Да о дамах и о господах,
И о тайной меж ними любви –
Сколько тем на дороге лежит!
Поднимай да работай, пиит.
А толику придумок и лжи
Звать фантазией мне надлежит.
II
Столь узок круг тематик для поэта,
Особенно – когда он новичок,
Когда он – темнота! – не знает лета,
И крутится в трех соснах, как волчок.
Да что там! Тем, и правда что, негусто:
Любовь, надежда, вера, да еще
Разлуки чувства. Штампы про искусство,
Пейзажи, люди, страсть. И, вроде, все…
Ах да! Еще бывают манифесты
И панегирики по случаю и без –
Что делать! Эту прозу в рифмоплетстве
С поэзией смешал лукавый бес.
И вот мы пишем. Иногда о жизни
Реальной. Иногда – фантазий плод
Опишем, наши радужные мысли
Связуя в текст, как будто бревна в плот.
И те, кто был, и те, кто сроду не был,
Напишут, чтобы не держать в мозгах,
Ну, не о небе, так о страсти к небу;
Ну, не о море, так о моряках
Да о любви последних к блудным девкам;
Как ждет любимая; и как не дождалась;
О знамени, что плещется на древке,
И знамени, что уронили в грязь…
Теперь же остается только тиснуть
Тиражик книжки. Да продать с лотка.
И можно жить совсем уже некисло,
Пописывая заново слегка
Ну, не о боге, так о божьей каре;
Не о косе златой, так о каре;
Что нынешний царек еще в ударе,
И об еще какой-нибудь муре.
Да так и жить. Чего еще!? А все же
Один всю жизнь промучает вопрос:
Кто на твою кончину песню сложит,
И сложит ли хоть кто-нибудь?
Адьос!