Кончился Смерти рабочий денёк,
Домой прилетела в свой тёмный мирок.
Сняла балахон, отложила косу,
На кухню поджарить пошла колбасу.
Пока на плите масло скворчало,
Смерть ощутила, как сильно устала.
Присела на стульчик у самого края,
Устало пустые глаза прикрывая.
Но тут по квартире раздался звонок,
За ним сразу звонко пропел голосок.
- Ну здравствую, сестра,
как ты тут поживаешь?
-Да всё хорошо, как сама? Не хвораешь?
- Ты что? Я же Жизнь,
мне хворать разве дело?
А ты, я смотрю, опять похудела?
- Вновь, ты сестра, со своею заботой,
Поправишься тут с моею работой.
Я целыми днями косою машу,
Бывает раз в век, выходной попрошу.
-Бедняжка, совсем ты себя загоняешь.
А кстати с работой как? Всё успеваешь?
- Смеёшься, сестра? Ты ведь тоже не спишь.
Я чик одного – ты двоих породишь.
На Жизнь в этот миг напала зевота,
- Ой, Смертушка, правда, дурная работа.
Вот пашем, как волы, сестра, мы с тобой,
А благодарности нет никакой.
- Ты, Жизнь, не скажи, тебя воспевают.
Меня лишь одну этот мир проклинает.
У Бога не просят кончины своей,
Всем хочется жить, а не стали моей.
- Мы знаем, сестра, глупость этих людей,
Никто не откроет им истинны всей.
Все думают, Бог эти жизни дарует,
Но то разве жизнь? – человек существует.
В Аду суждено любому родиться,
Чтоб после косы твоей в Рай устремиться.
От слов этих смерть сильней загрустила,
О чём-то подумала – заговорила:
- Не каждый проходит твои испытанья,
И вновь это бремя несут в наказанье.
Лицо ни одной души я не забыла,
За каждой второй много раз приходила.
- Но в этом, сестра, состоит сама суть,
Ни всех в Рай обратно нам нужно вернуть.
И чем ближе время Великих Судов,
Тем больше соблазнов людских и грехов.
- Ох, милая Жизнь, тебя не поймёшь,
Сама ведь соблазны им эти даёшь?
- Что правда, то правда, должна я признаться,
Никто не спешит от грехов отказаться.
Но тут громко время пробили часы,
Работа ждала. Сёстры ушли.
И словно бессловное напоминание,
Скворчанье им в след раздалось на прощание.