Плыл дым,
беседовали люстры
над ним -
на желтом, диком языке.
Твой взгляд,
обыденный и тусклый,
как огонек "Парламента" в руке...
В душе -
кричала чайка
сиротливо,
и мысль моя
беспомощно, тоскливо
позировала
в свете объективов
усталых глаз -
и в профиль, и в анфас,
тянула трубочкой
тягучую отраву -
не разговора -
гордости твоей,
настоянной на черных травах
глухих концлагерей -
пожизненного плена,
куда и я не обретаю права
из пут своей вселенной
за щит колючей проволоки
речей твоих войти -
у ненависти на пути -
и нимбом - в изголовье -
в быту зовется - ревностью?.. -
- любовью -
вдруг стало слишком много лиц -
как в древности -
богов -
на расстояньи двух шагов -
на память - блиц...
Стола остов.
Погасло небо.
Стынет страх
в небрежных волнах блюза.
С тобой - на разных островах,
где даже ветер не был -
как робинзоны крузо -
мы голодом
заточены
в своих мирах.