Я ставлю самовары для купцов
В полуподвальном пафосном трактире,
И слушаю суждения глупцов,
И нюхаю в начищенном сортире.
А наверху бетонная Москва
Раскинулась в асфальтовом шезлонге.
Над ней мелькают дни и вечера
Как бешеные шарики в пин-понге.
Её огни густы как парафин,
Но фитилём застыть в них невозможно,
Она глядит Данаею с картин:
Лениво и мучительно роскошно.
Размах её телес непостижим,
Заполненным шоссе не надивиться,
И башен вавилонских этажи
Ушли туда, где не летают птицы.
На перекрёстках серые ловцы
Бесконных экипажей дышат в пальцы,
А в экипажах сытые купцы
Летят ко мне на чай, или на танцы.
Всё движется. Мгновение, постой!
Остановись, хоть ты не так прекрасно!
Повсюду так фривольно и контрастно,
Что кажется прекрасна смерть порой...
Луна летит над огненной Москвой
Неудержимо, тускло и ужасно.