Отговорили и отпели
молитвы, сплетни и псалмы.
„Гут шабэс!“ – с гомоном воссели
за стол благословений мы.
С вином пластмассовый стаканчик,
взнесённый к сердцу под кидуш,
прервал на время балаганчик
упрямых иудейских душ.
И в тишине, насилу взятой,
проплыл поднос солёных хал.
Бутылки водки стан пузатый,
„Три булька...“, и момент настал,
когда добром в весёлом гуле
Семёна тёщу помянули.
И зашумели, загудели
разгорячённою гурьбой.
„Не понимаю, в самом деле:
опять платки вы не надели.
О, женщины, о, ради Бога,
Хоть парики! Но в синагогу –
всегда с покрытой головой!“
И возмущался стройный хор
приверженцев святых традиций,
метался гневный, властный взор:
„А ну-ка, фройляны, бикицер!“
„Надуман... Нужен этот спор?“ –
я молча ел, для споров молод,
и утолял свой плотский голод,
встревать не мысля в разговор.
Шаббат минул, и стало смутно,
объяла странная печаль.
Но вновь душе тепло, уютно –
традиционно выпил чай...
15. VI.2008