Опять томит, тоскует сердце
вощёно-камерно.
Опять ему не отогреться
под солнцем каменным.
Опять фисташковая грусть
ко мне под вечер
ползёт и звёзд ночной гарус
кладёт на плечи.
Сакрально-звёздную обнову
себе примерю
и превращусь я из дневного
в ночного зверя.
И прошлое моё тогда
не будет значить,
и я завою – вот беда! –
по-вурдалачьи.
Отлей серебряную пулю –
кончай с расспросами –
убей,
убей меня в июле,
или до осени…!
ж ж ж