Мой рассказ про любовь и про ревность,
Про предательство, ярость и пыл...
Катерина водила троллейбус,
Он – механиком парковым был.
Ранним утром, морозным иль жарким,
Как обычно встречались они
На стоянке, в троллейбусном парке
У машины сто семьдесят три.
Он любил ее крепко и сильно,
Каждый день на маршрут провожал,
Проверял он исправность машины,
И «рога» к проводам поднимал.
А потом провожал долгим взглядом
Исчезавший в рассветной дали
Образ Кати, за старым штурвалом
Борта номер сто семьдесят три.
Как-то раз в выходной поджидал он
На аллее, в деревьев тени,
"Шкоду" желтую с треснутой фарой,
"Шкоду" номер сто семьдесят три...
Вдруг он видит – у Кати в кабине
Неказистый стоит паренек,
На прощанье обняв Катерину
Он выходит... “Вот это денек.
Неужели жила ты обманом,
И узнал это я лишь сейчас?
Неужели тебе было мало
Всех моих поцелуев и ласк?”
Ночь темна, в парке дремлют машины,
И вахтеру нет сил не дремать.
Стук в стекло... тьфу, ну вот чертовщина..
«Эй, кому там не спится опять?»
«Эй, Иваныч?» «Секунду, впускаю.
Ты чего же ни свет ни заря?»
«Да вот все барахлит сто шестая
И бессонница мучит меня.»
«Ишь бессонница. Нечем заняться?
Ну иди» - ухмыльнылся старик,
«И охота же в ночь ковыряться
Вот механик то, вот ведь мужик...»
И механик пошел на стоянку,
Где не гаснут всю ночь фонари...
А наутро он ждал свою Катю
У машины сто семьдесят три.
Первый рейс. Рядом с Катей попутчик..
Духота. Видно, будет гроза.
Нависают свинцовые тучи.
И... на спуске «летят» тормоза.
ЗОТ пищит, штанги в небо взлетели,
В пол пневматику левой ногой.
Из-под днища и свист и шипенье
И манометра стрелка на ноль...
***
Белый снег, вновь над лагерем вечер.
Катя, Катя - зову в забытьи...
Не забыть мне никак эти встречи
У машины сто семьдесят три...