Самое медленное время, это когда
всё наперёд известно. Идут года,
превращая тебя в хранилище воспоминаний.
Только доступ туда перекрыт и стучаться напрасно,
потому что, когда впереди перспектива контрастна,
всё что было — размазывается в тумане
незначительных фактов, которые надо ль беречь?
Время вязко. Сомненья в его способности течь
заставляют проделывать лишние телодвиженья,
чтоб смахнуть многолетнюю пыль, доставая архив
перевязанных писем — осколков былых перспектив,
но хранящих в своих плоскостях тени и отраженья
совершенно чужих, где-то рядом прошедших времён,
полных слов незнакомых и полузабытых имён,
что становится невыносимо и тянет напиться
от сознанья того, как бездарно растрачен запас
отведённого счастья. И влага у краешка глаз
даже не солона, как обычно, а просто водица.
Пожелтела бумага, но можно прочесть адреса —
даже кажется, что где-то рядом звучат голоса...
слышен смех, разговоры... а в этом помятом конверте
(вот ведь, помню лицо почтальона, который принёс...
торопливые буквы размыты, наверно, от слёз)
сообщенье короткое — строчек пятнадцать — о смерти
человека, с кем... Поздно жалеть да и боль улеглась...
Время лечит. А может быть, просто разорвана связь
с временами, которые вязь каллиграфий, не боле,
по конвертам рассованных. Может, очистить огнём
и развеять по ветру,
чтоб тени забытых имён
не врывались в застывшее время, как приступы боли?