Страшит не выстрел, не пурга,
не лес густой, а жизнь пустая.
До спазмы в горле дорога
ягнёнку — стайка, волку — стая.
Жуя из яселек сенцо,
иль рыща в поисках добычи,
им страшно потерять лицо,
им важно соблюсти обычай...
Нет ничего в моей судьбе
ни от ягнёнка, ни от волка.
Я не принадлежу себе,
но и тебе — отчасти только,
и эта наша полусвязь
смешна без стирки и готовки,
когда сидим, уединясь
на многолюдной остановке,
среди отбившихся от стай
или оторванных от стаек,
чья цель проста, а жизнь пуста —
на целых полчаса пустая,
чьё нетерпенье разлито
по душам, и притёрты пробки:
не видит никого никто,
ломясь к троллейбусной коробке,
а мы сидим, о том, о сём
молчим и выглядим нелепо.
Уедем, каждый на своём:
тебе — направо, мне — налево.
Ну что ты ждёшь от дурака?
Ну что ты хочешь от поэта?
...Мне тень привязанности этой
до спазмы в горле дорога.