Если спросишь, куда ухожу,
Испугаешься, рассердишься, будешь искать.
Я молча тетрадь под кровать положу.
Можешь исправить мои ошибки.
Да и запястья давно привыкли
В этот раз не будет иначе.
Твоя душа как скрипка плачет
Или виолончель? Странно, цветы поникли.
Наверное будет дождь. С грозой.
Смоет с дороги удушье и пыль.
А может та, в плаще с косой
Станет у колодца попросить воды.
И что-то сообщит, нашепчет, улыбнется.
О как же хочется плакать…
Только бессмысленно, они не проснутся.
Не смотри ей в глаза и не думай о знаках.
Я руку одну сожму в кулак, страшно убивать.
Второй сожму свое сердце так сильно,
Чтоб оно перестало меня истязать.
А твое принадлежит ее совести,
Твоей жалости, ее слезам.
Как странно… так должно быть, правда?
Отброшенный на край дороги
Вернется на свой путь, а пустая котомка-награда.
Только бы укротить безумство,
Превратившись в удушливую пыль,
Которую так скоро смоет дождь,
И будут помнить лишь к земле поникшие цветы.
А ты… слушай звуки любимых струн,
К которым так привык, и не вспоминай,
Что были еще одни, но тоньше и звучали тише
До того, как в них ударила молний стая.
Уже их никто не услышит.
Кроме удивительных мертвых цветов.
Ты сделал Великое открытие:
Ты забыл, что у ромашек нет шипов.
А жаль. Может было бы все иначе…
Если было бы желание обладать,
Покорить. Иди к ней, она ведь плачет.
Ей нужно должное отдать.
Только не оглядывайся, а если обернешься,
Не спеши обратно. Можно споткнуться.
И в колодец с головой… За цветами…
Но оживут ли? Да вряд ли проснутся…