В этом городе нечем бол'ше дышат', кроме сырости и сигаретного дыма
В этом городе нечего бол'ше ловит', кроме такси и мобил'ной связи
В этом городе нечем бол'ше платит' за остывший чай и твою нелюбов'
В этом городе нечего бол’ше жеч’, кроме спичек и недогоревших мостов
В этом городе бол'ше нечего ждат' и незачем жит'
Ты скажеш’, болей февралями, болей в одиночку
И после уйдеш’ в начале апреля на юг…
Зачем же тогда ты снова не спиш’ этой ноч’ю…
Но я не боюс’… я уже не боюс’… ничего не боюс’…
И так это странно, что правы всегда и во всем не мы,
А те, что прощаются, зная, что нас не вернут’…
Зачем, ну зачем ты дождался конца этой дикой зимы…
Но я не боюс’… я уже не боюс’… ничего не боюс’…
И солнце в глаза и дожд’ по карнизам, и все вед’ в порядке...
И я бы, наверно, поверила, что остаюс’…
Да тол’ко остат’ся с тобой уходящим сумею на вряд ли...
Но я не боюс’… я уже не боюс’… ничего не боюс’…
И в миг, когда будут рушит’ся стены и падат’ небо,
Прости мою тихую, невыносимую груст’…
Прости, что, собрав все последние силы, к тебе я
Уже не приду... что уже ничего не боюс’…