Сожги своим смехом ненужные страшные вести,
А пепел растопчут голуби, странствуя по карнизу.
Настала пора, когда непонятные прежде мне песни
Начали точно соответствовать жизни.
Выгребая из гардероба мадонн, старшеклассниц и шлюх,
Выбирая из чёрного с белым радугу, я танцую.
Зачем же люди молитвы всегда произносят вслух,
Услышанными кем-то не тем быть рискуя?
Сквозь шторы и сквозь зрачки луна пробирается в души,
И отсветы фар торопливо бегут по стене…
И, если вычесть дома и дороги, деревья и замёрзшие лужи,
Останется голос, идущий ко мне в темноте.
Серебро медленно ляжет на стройную шею…
В тёмные волосы искрами тихо вплетётся снег…
А там, за стеной, в подъезде, уляжется на батарею
Бродячий и юный век…
В спину тебе дышит ночь, просторная словно космос.
Поэты уходят в спешке, забывая выключить свет.
И в пригородном лесу бродит леший, распустив морозные космы.
И мы то ли есть, и то ли нас больше нет?..
Кто нападёт на след? Кто устроит облаву? -
Мёртвые от рождения и падкие жадно на власть.
И ты наблюдаешь, как шарахаются от них сила и слава,
Как хорошие лошади, что первому снегу в масть.
Всё о тебе, обо мне… Строчкам становится тесно.
Так смутно лицо твоё в тёмной памяти, в отличие от других,
Которым не в жизни, а только лишь в ней нашлось подходящее место…
И знай же: я слышу, что блуждающий голос нынче исходит на крик…