8
Но кто же самолет ведет
В отважный дерзостный полет?
Кто мог отчаянно решиться,
Чье сердце часто будет биться?
Паттачи – опытный пилот.
Сейчас хочу оставить всех,
Я без эффектов и помех
Вам рассказать должна о нем,
Тех чувств, возникнувших, объем
В моей душе вам передать.
Позвольте тотчас мне начать.
О прошлом многого не стоит,
Я думаю, вам говорить,
Не надо вам его любить;
Но он сочувствия достоин.
В Италии родился он,
Вся жизнь его прошла, как сон
В стремленьи к дерзостной мечте:
К богатству, счастью, красоте…
В войну предателем он стал;
Но ведь фашистов он предал.
Метнулся в Англию, и вот
Британский водит самолет.
Потом на родину вернулся;
Но прошлым был всегда томим,
Потом со СПЕКТРОМ он столкнулся,
И захотел вдруг стать другим.
Войти бы в мир, сверкая славой,
Сорить деньгами без конца,
И прошлых преступлений жало
Не омрачало бы лица.
Хотелось жить светло и чисто,
Беспечно, радостно, шутя, -
В душе являясь пацифистом,
Мечтал Италии дитя.
Италия! Зачем под небом
Лазурным радостным твоим
С патрицием рожден соседом
Несчастный, страждущ и гоним?
Зачем на всех не хватит солнца,
Не хватит счастья и весны?
Зачем иной в свои оконца
Не видит неба, только сны
Существованье облегчают?
Мечты несбыточны, он знает;
Но каждый ждет своей весны.
Готов к полету наш Джузеппе.
Он терпеливо часа ждал,
Когда в преступном том вертепе
Сверкнет огнем его кинжал.
Поддерживая с Липпом связь
И об одном только молясь,
Чтобы назначили его,
Не ждал он больше ничего.
За миллион пилот решился
Украсть военный самолет.
Пускай его начальство ждет!
С полета он не возвратился.
Настал его желанный миг;
Но радости сдержал он крик.
И так, назначен он в полет
Вести военный самолет.
Лететь не больше трех часов,
И ко всему пилот готов.
Над океаном вышел он
В большой фантомовский салон,
Как будто в шутку в этот раз
Напялил он противогаз,
Пробирку с ядом приоткрыл,
Всех очень скоро отравил
И курс полета изменил.
Ночь. Океан внизу темнеет,
И светит красная луна.
Тревогою душа полна.
Рука в волнении немеет.
Уж яд с кабины испарился,
Уж сбросил он противогаз,
На связь скорее подключился,
А мысль в волнении неслась:
Ужели жребий ему выпал
Исполнить, что не всем дано?
Да! Он исполнит, ведь давно
Он часа ждал и горе мыкал.
И вот идет он на посадку,
И волны в лунном серебре,
Нажавши плавно рукоятку,
Снижается, и в легкой мгле
В лучах луны от водной пыли
Летит над морем низко он.
Удар о воду, легкий стон.
Все кончено. Они поплыли:
В пустыне водной самолет
И одинокий тот пилот.
Нет, никогда тот итальянец
Так страстно женщин не ласкал,
И никогда такой румянец
Его лица не покрывал,
Как этой южной лунной ночью
Лобзал руля он рукоять,
Хотя весь самолет объять
И каждую в машине точку
И, их лелея, управлять.
Взглянул в салон, там трупы кучей,
Горой бесформенной лежат,
Как будто то – погост плавучий;
Отвёл от них Джузеппе взгляд.
Выходит на крыло он тихо,
Оно сребрится под луной,
Качает самолёт волной,
А сердце бьётся, бьётся лихо.
Он ждал не долго. Вот и лодка
Уж показалась над водой.
В руке его дрожит пилотка,
Ею взмахнул Джузеппе мой.
Приблизились в молчанье люди,
Один взобрался на крыло,
Без поздравлений и прелюдий
К пилоту он подходит зло.
В волненье радостном не знает
Поттачи то, что ждёт его,
К виску он руку поднимает,
Честь отдавая, у того
Стальное что-то вдруг сверкнуло,
И холод лезвия проник
Пилоту в сердце. Страшный крик,
И тело в море утонуло…
Всё унеслось: и жизнь, и сон,
И так с улыбкой умер он,
В последний раз взглянув на небо,
На эту красную луну.
Он счастья в жизни не изведал,
Имея жизнь всего одну.