(рассуждения Ванадия Тоттапальяма, энтомолога)
Упало гуано с небес в тарелку
Буржую, чей желудок беспределен,
Однако же буржуй и не заметил –
Так и сожрал он птичьи экскременты.
Харч буржуазный был довольно скуден:
Китайские пельмени из гадюки,
Акулий пенис в соусе чесночном
Да квас из мухомора – вот и всё.
В безветрии томился день обычный,
И странна мысль явилась буржуину,
Однако не успел её оформить,
Бо подошла старушка и присела.
Обшлаг его в полоску пиджака
Потрогала старушка и сказала:
Видать, Фортуна из объятий вас
Нечасто выпускает, что похвально.
К тому же аппетит под стать мужчине,
О прочих свойствах не могу судить,
Вот разве имбецильность, но буржую
Она к лицу, как к заднице – кальсоны.
Да как сказать, буржуй ей отвечал,
Фортуна к имбецилам благосклонна,
А я дебил, и эта категорья
Фортуну раздражает иногда.
А был бы идиот? – заметила старушка.
Тогда кранты, буржуй ей отвечал.
Да вы уж обо мне не беспокойтесь –
Я завтра уезжаю в Катманду.
Какие же дела-то в Катманде?
Дел никаких – буддизм и всё такое.
А дети есть? Детей ещё не нажил –
Всё бизнес и к тому ж монетаризм.
Ну что ж, старушка молвила, понятно –
Чем больше в нашей жизни дарвинизма,
Тем легче в ней найти на пропитание.
А гуманизм? – спросил её буржуй.
Старушка ничего не отвечала,
Но устремила взор свой к горизонту,
Где мирному соитию предавались
Земля и небо, солнце им светило.
Остатки пищи издавали запах
И мухомор творил галлюцинацью,
И буржуин почувствовал волнение
И склонность к хулиганству, но стерпел.