вся в от-кутюр – прям из Парижа! –
Шанели тонкий аромат
танцуя, ощутила взгляд
невольно подалась поближе
собой прекрасен как Парис,
был юноша учтив и ласков
и обещал любой каприз
исполнить ей. За триста баксов…
и словно сброшены года
лиф затрещал у ней на вздохе…
что триста баксов – ерунда!
и в целом вышло всё неплохо,
если не считать того, что утром Парис поджал губы, когда она отдавала оговоренную сумму двадцатидолларовыми бумажками, и спросил, нет ли купюр покрупнее. Она несколько резковато ответила, что, если его эти не устраивают, он может их не брать. Тогда Парис, поплевав на пальцы, демонстративно глядя на просвет, пересчитал деньги, аккуратно уложил их в бумажник, чопорно поклонился и ушёл…