У самого края серебряной крыши
стояли, друг к другу прижавшись так тесно...
Сказала зачем-то, любуясь на вышитый
огнями проспект: "Я могла бы за это
платить тебе..." – и, задыхаясь,
целуя –
до дрожи, до привкуса крови на дёснах
(как в розовых лунках ногтей стынут вёсны!)
"Ты хочешь меня?" – Не колеблясь, вслепую
найти эпицентр внеземного блаженства...
На западе светится вздыбленным...
Хули глазеть –
на стеклянный, зеркальный, неженственный?..
Твой город звенит от моих поцелуев.
Твой город звенит от твоих небоскрёбов,
а я – от твоих невозможных желаний.
Платить тебе? – Чем?
Твой мартини прихлёбывать,
захлёбываться от твоих оправданий,
но...
Этого мало.
Мне этого мало!!
Твой взгляд испугал меня лишь на мгновение,
придвинувшись – тучей-turbidite'-хмарой, –
действительным-тайным-всесильным советником...
Твой жёлтый бутон.
Твой октановый морфий.
Твой город, прилепленный к краешку крыши,
хрустящий в руках апельсиновых дворников,
и я опасаюсь, что я не услышу
твой голос сквозь пение птиц и горгулий...
Твой голос: зачем ты играешь словами?!
Твой голос. – Молчи, подожди, не могу, нет!..
Твой голос,
мешающий мне целовать тебя...