По мотивам рассказа М.Зощенко
Тут померла одна старуха.
Уж больно верующей была.
Она на службы в храм ходила,
Крестилась и посты блюла.
А потому ее родные
Решили бабке учинить
Захороненье в полной мере.
Попа, короче, пригласить.
Ну, приглашенный поп явился.
В парчовой ризе. Все дела.
Да вот, сказать, его походка
Какой-то странною была.
Он вроде как слегка качался,
Стоял нетвердо на ногах.
Родные бабки зашептались:
- Чего-то батюшка не ах.
Один из них сказал с обидой:
- Нехорошо, святой отец.
Неужто вы в нетрезвом виде?
Скажите честно, наконец.
- Не знаю, что вы там решили,
А у меня обычный вид.
Я, может быть, с утра не жравши.
И от того меня кренит.
Сейчас бы мне слегка покушать
Для восполненья прежних сил,
Тогда все будет честь по чести.
А так, ну, что вы, я не пил.
Ну, отвели его на кухню,
Подали щей для бодрячка.
И для поднятья настроенья
Еще и рюмку коньяка.
Приняв на грудь, он сразу взялся
Исполнить пред усопшей долг.
Хотя, по правде, угощенье
Не принесло желанный толк.
Качанье так и продолжалось.
Но он его слегка гасил
Маханьем дымного кадила,
И что-то в бороду басил.
Когда печальные останки
Уже по улице несли,
Шел первым поп, как предводитель,
За ним родные бабки шли.
И тут они, смутившись, слышат,
Что поп мотив не тот ведет.
Не упокойную читает,
А вроде песенку поет:
«Шумел камыш, деревья гнулись,
И ночка темная была.
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра…»
- Да ты, отец, в своем уме ли?
Чего такое тут поешь?
Еще бы арии затеял.
Ты это брось, ядрена вошь!
- Да я, сказать уж вам по правде,
Когда немного подопью,
Слова молитвы забываю
И эту песенку пою.
Усопшей это безразлично,
А что касается до вас,
То мне плевать. Не хошь – не слушай.
По мне, так песня в самый раз.
- Да мы, конечно, понимаем,
Что песня очень хороша.
Слова бы даже записали,
Потом бы пели, не греша.
Но ведь сейчас не тот же случай
Такое, право, заводить.
Ведь это форменное хамство.
Идем же бабку хоронить.
Ну, и, конечно, шум да крики.
А тут и милиционер.
- Чего такое тут случилось?
Какой даете вы пример!
- Да мы то что. У нас вон батька
Залил глаза и сам не свой.
Поет фривольные куплеты,
Когда тут надо «Упокой».
Вы уж его там припугните.
Пущай закончит как-нибудь.
Достойно надо старушонку
Сопроводить в последний путь.
- Чего он там поет, не знаю.
Конечно, вижу, перебрал.
Вот если б он уже валялся,
Тогда бы я его забрал.
А так хоть пусть кадриль танцует,
А хоть и «Чижика» поет.
Руководить я им не вправе.
Прошу прощенья. Служба ждет.
А тут и поп опять вмешался:
- Чего устроили скандал?
Сейчас что надо зачитаю.
Пошли быстрее, я сказал.
- Давай уж с богом, длинногривый.
Смотри, святая борода,
Про камыши затянешь снова,
Не обижайся уж тогда.
Остатний путь отец держался.
Отпел бабульку молодцом.
Дошли до самого погоста.
Он все крепился. Но потом,
Запел опять, когда прощались,
Забыв молитвы словеса:
«Ах, не одна трава помята.
Помята девичья краса…»
Один из родственников даже
Хотел ему по морде дать,
А тот хотел уже ответить.
Успели, ладно, их разнять.
Короче, батя рассердился.
Махнул рукою и пошел.
И было долго еще слышно,
Как он опять напевы вел:
«Шумел камыш, деревья гнулись,
И ночка темная была.
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра…»
2007