По мотивам рассказа М.Зощенко
Я лежал однажды в диспансере.
Отдыхал там телом и душою.
Понял я на собственном примере,
До чего ж там хорошо порою.
Тут тебе подарят и заботу,
И питанье выдадут бесплатно,
И ходить не надо на работу.
А вокруг все чисто и опрятно.
Даже на пол плюнуть не посмеешь.
Или там сморкнуться в одеяло.
Видишь чистоту и разумеешь,
Что в больнице гадить не пристало.
И не важно дед ли ты, мальчишка,
Дворник или, может быть, начальник,
Раз в неделю состирнут бельишко,
Свеженький дадут пододеяльник.
И поставят градусник и клизму.
Самому нельзя. Лежи в покое.
Так ведь и дойдем до коммунизму,
Если завсегда у них такое.
Я ж, по сути, полная бездарность,
А они ко мне, как к генералу.
И такую, братцы, благодарность
Испытал я, значит, к персоналу.
Захотелось мне их труд отметить.
В общем, выражаясь фигурально,
На добро добром же и ответить,
Поощрив за труд материально.
Но не всех. Так потрохов не хватит.
Надо одному. Кому вот только?
Кто из них тут больше всех горбатит?
Да и дать еще не знаю сколько.
Времени пока еще навалом.
Дел, оно понятно, вовсе нету.
Так что погляжу за персоналом.
Выберу, кому тут дать монету.
Вижу, фельдшер до труда охочий.
Прямо лезет, знаете, из кожи.
Дать ему? Но я ж простой рабочий.
Вдруг он не поймет и даст по роже.
Ладно, может, все и обойдется.
Тут как раз и случай подвернулся.
Вижу, как-то рядышком толкется,
Я ему так мило улыбнулся.
Он мне тут же, значит, отвечает:
- Как здоровье? Нет температуры?
Был ли стул? Лекарство помогает?
Может быть, назначим процедуры?
- Ничего, спасибо. Мал помалу.
Стульчик был, да унесли куда-то.
Может, это кто из персоналу,
Может быть, из нашего кто брата.
Вы, Иван Иваныч, не стесняйтесь.
На кровать садитесь прямо в ноги.
Как удобно вам, располагайтесь.
Люди мы простые. Чай, не боги.
Сел он и так скромно восседает.
Я ему: «Ну как жена, детишки?
И на жизнь-то, вообще, хватает?
Денег-то, наверно, не излишки?»
- Да, конечно. Врать тут неуместно.
И бывало, что интеллигенты,
Деньги мне совали, если честно.
Были и такие пациенты.
Я аж просиял и отвечаю:
- Пусть я, скажем, просто работяга,
Но и я вам денег дать желаю.
Есть в моей душе такая тяга.
Сунул, значит, я ему в кармашек.
Он любезно принял и поднялся.
Молодец! Без всяких там замашек.
Зря я раньше дать ему боялся.
А на утро и пошли мученья.
То лежал я, значится, в покое,
А теперь схватились за леченье.
Прямо я не знаю, что такое!
Раньше, значит, градусник вставляли
За день раза два, ну, три всего-то.
А теперь раз десять. Доконали!
Мне на кой такая-то забота?
То, бывало, ванну приготовят,
И вода прохладная довольно.
А теперь такое набуровят!
Прямо кипяток, аж шкуру больно.
До того лежал, читал газетки.
Никому ведь не было и дела.
А сейчас же каждый час таблетки.
Как же это все осточертело!
Я уж с ним, собакой, так и этак.
- Хватит, - говорю, - уже, ей-богу.
Мне не надо вашенских таблеток.
Дайте отлежаться понемногу.
Деньги предлагал, чтоб отвязался.
Он, собака, брал без угрызенья.
И ведь пуще прежнего старался.
Дескать, только начато леченье.
А когда он снова мне устроил
Ванну с кипятком, я не сдержался.
- Что ж ты, гад, опять тут набуровил!
Больно ты с своей заботой дался!
Дай хоть мне спокойно отлежаться
Без твоих усердий ненормальных.
Сколько это будет продолжаться?
Все. Теперь не будет премиальных.
- Нет, - он говорит мне, - и не надо.
Подыхай без нас, без персонала.
В общем отвязался. Вот услада.
Все опять, как раньше было, стало.
И когда я, братцы, оказался
Снова на условиях начальных,
Понял я, что сам перестарался.
Хорошо и так. Без премиальных.
2008