Прозрачным голосом невзрачным,
прощальным жестом просторечным
товарищ праведный и статный
оставил мне грядущий вечер,
в котором площадь у вокзала
стремилась стать неповторимой,
а для меня, конечно, стала
навек любимой.
Домой, по улицам сверкавшим
огнями, мимо проносились,
любовниц праведных искавших
с людьми неясными машины.
И шум навязчиво просторный
меня преследовал в дороге.
Ботинок черный и суровый
на недотроге
сидел, обнявши мою поступь,
стесняя шаг и соблазняя
раздеться донага, чтоб воздух
ногами, телом ощущая,
я шел несвязанный прощаньем
с подругой детства, для которой
я стал товарищем случайным,
прощаньем скорым.
Но город вмешивался рьяно
своей недремлющей рукою.
Его разгаданная тайна
моей заснувшей тишиною,
глаза держала в своей власти,
вела сквозь помыслы шутливо.
Останки горечи и страсти
душа забыла.
июль 2008