Пробегать, пролетать (о, крылатая, мчусь!)
и, неся неразряженный пистолет,
неформальных, незагнанно-рамочных чувств,
посвящать тебе каждую среду лет
от семнадцати до двадцати четырёх,
а когда обнуление даст четверг,
умиляться на пофигистический вздох,
понимать – посвящение ты отверг.
Понимать и прощать, и не метить на трон
этой Эго-страны. Коронуя лень,
ты себя обхитрил, не оставив корон
дочерям справедливейших королей.
Хохотало светило: «Возьми, ну, возьми!»
Сколько слепнуть? Разумней теперь уйти,
на прощание дав наиграться семи-
часовой по душе обнажённой плетИ,
и оставить любительство тех середин
золотых (ну чем же они златы?)
дополненьем главы, где цветы седин –
как венок для мужицкой твоей фаты.
Добежать – и понять, что не стоит звезда
полувзмаха, ни стона, ни старта ног.
Эго-мир. Незаметно вплетают года
пересохших ромашек цветки в венок.