Говорил же себе, возвращаться плохая примета,
Но к чертям суеверья, из шкафа тащу чемодан.
Я впервые с того безнадежно холодного лета
Улыбнусь всем давно и увы позабытым друзьям.
Телефоны утрачены, в памяти прежние лица.
На салфетке я суетно тщусь разобрать адреса.
Я не плакал тогда, уезжая в большую столицу,
Я не плачу сейчас, примеряя дыханье к часам.
Но зачем я вернулся, ни двери входной, ни звоночка
В тех домах, где я, помнится, ранее часто бывал.
И не выйдет ко мне, соблазняя атласной сорочкой
Та, которую я… впрочем, вряд ли теперь бы узнал.
Этот город был мой, до последней доски на заборе,
До последнего камня, последней облезлой скамьи…
В этот раз я сбегу навсегда, чтоб себя успокоить,
Чтоб забыть, что теперь и могильные камни - мои.