Ломают, бьют потоком – ты соловей иль сокол,
моя крылатая душа? А может – ворон черный,
что с дерева познания добра и зла, взирает на
потресканный фасад античных храмов?
Тебе открыли клетку ребер сознаньем окон
Бога, но ты – паяц – был слишком вздорный,
чтоб не искать, где крепится корявая блесна
на нитке веры, надежды взвешивая граммы.
- Не те примеры, – шептали старые весталки, -
ты подаешь идущим наугад, за рядом в ряд.
А ты не слушал их, смотря на запустенье
древнего жилища, где лишь богатые туристы
с ухмылкой топчутся по битой гальке
святых когда-то статуй, но тише чем отряд
хмельных вандалов вершивших разрушенье,
Риму мстя, за острие меча и их баллисты.
- Была бы пища, - твердили мудрые деды,
прикрыв морщинистые лбы остатками газеты,
а в тех статьях – эпоха голода и два столетия
войны, - знай цену каждой хлеба крошки.
И ты не ворон, ты – синица! Ищи следы,
по зернышку глотай хорошие советы –
дорогой к раю, пусть даже и ослепну я,
но шаг за шагом к цели!
Ответил я:
- движенье понарошку.