Её съедала боль огромным гнусным червем
Уже который день... а, впрочем, сбились дни...
Ей улыбалась смерть, но не спешила, стерва,
И в небе, вместо звёзд, багровые огни.
И были далеко, почти неуловимы,
Родные голоса и лица дорогих,
единственных людей, людей ею любимых,
И гасли огоньки в глазах, почти пустых...
Она любила жизнь... когда-то... очень сильно...
Она любила смех, и смелость, и напор...
Её любила жизнь... когда-то... так взаимно..,
И вот теперь молчит и не вступает в спор..
Не ангел и грешна, как, впрочем, верно, каждый,
Но истинно верна и Богу, и себе.
Её съедала боль и жгла углями жажда,
На высохших губах слова её в мольбе.
Она бы всё смогла передержать, не сдаться,
Для каждого из нас у Бога свой урок,
Пришёл б и ей черёд со смертью поквитаться,
Она бы всё смогла. Да только он не смог.
Он с ужасом смотрел, как боль ей тело гнуло,
Он каждый день молил ей милость и покой,
Он больше так не мог. Когда она уснула,
Он влил ей в вену смерть. Сам. Собственной рукой.
За что его судить?! Конечно, мы - не боги,
И права нет у нас решать кому когда,
Но прежде чем винить, и зло судить, и строго,
Понять бы в чём его пред нами-то вина...
Страшнее вряд ли есть и здесь, и там, в вершине,
Хоть что-то, чем смотреть на боль родных людей,
Не нам его судить. И не бросайте в спину
камней из злых, пустых, непонятых речей.