В воскресный полдень, лишь исчезнуть тени,
Приду с повинной в заповедные края,
Смиренно преклоню свои колени
Перед раскрытой книгой бытия.
Вчитаюсь жадно в ветхие страницы,
Постигну всех земных страданий суть,
И запылают вдруг багряные зарницы,
И озарят передо мною вставший путь.
Один, единственный, ни в чём неповторимый,
Из бездны бытия восстанет, наконец,
И зашумят хлеба политой потом нивы,
И лоб мой опалит терновых жал венец.
Долой лохмотья праздничного тленья,
Цепей невежества груз вожделенный прочь,
Да не минут меня тревоги и сомненья,
И не сомкнётся надо мной глухая ночь!
Да будет надо мной клочок родного неба,
И будет лёгок мой земной багаж:
Живой воды глоток, кусок ржаного хлеба,
Бумаги чистый лист, да острый карандаш…
Лишь в этот миг, когда моя дорога,
Черкнёт у ног моих за горизонт прямую нить,
Как жизнь прошедшая, пойму, была убога
И как прекрасна та, что предстоит!
Смелее в путь, не прячь глаза от света!
И твёрже шаг – трубач зовёт с небес!
А рядом вороньё зарокотало где-то
И поднял меч палач, и праведник воскрес.
…Земные мы, обычные, покуда,
На нас судьбы не ляжет властный перст:
Свой впереди у каждого Иуда,
Свой прокурор Пилат и личный крест.