Порой мне кажется, что я никого не люблю. Эта мысль пугает меня, и я начинаю вдумчиво проверять – неужели это правда?
Нет, нет, для Бога у меня есть в сердце местечко, но это тихое, тайное, почти закрытое от самого себя. Во всяком случае, мне не надо спрашивать себя, люблю ли я Господа.
А людей? Так много лжи, неправды, зависти несут они, и как хорошо ты об этом знаешь! А жена, неотступная, как собственная тень даже в пасмурную погоду, знающая и живущая моими мыслями и шагами?.. Листая старую тетрадь, наткнулся на давно написанное, наверное, в период очередного ухаживания, стихотворение:
О, как бы отдал я всю душу
И нищим брел бы по земле!
Но только знать, что я Вам нужен,
Что Вы скучаете по мне.
Мой голос тих, а взгляд – печален,
Печаль светла и глубока.
Её, нездешнюю, качали
Те грозовые облака.
Но вот, над грустью многотонной,
Непререкаема чиста,
Явились Вы, моя мадонна, -
И отступила пустота.
И мир раздвинулся,
и поднял
Вас на такую высоту,
Что я, растерянный, вдруг понял
И Ваших мыслей чистоту,
И чувств высоких обнаженность,
И Вашу сбивчивую речь,
И глаз усталых отрешенность,
И чуткость рук, и мягкость плеч…
А я, несчастьями обласкан,
Не сын земли, не раб Христов,
Поверил выдуманным сказкам
Под шорох Ваших тихих слов…
И было сладостно, и страшно
Вас из судьбы чужой украсть…
Но я все падал, словно с башни,
И все никак не мог упасть.
И я все падал синей птицей,
От взоров рану затая…
Ну как от боли исцелиться,
Мадонна милая моя?
Галопом лягут километры,
Во тьму, казалось, опоздав.
Там, за дымкОй, иные ветры.
Иные ходят поезда…
Но как бы отдал я всю душу
И нищим брел бы по земле…
Лишь только знать, что я
Вам
нужен,
Что Вы скучаете по мне…
Александр Раков, дек.1969
Легко вытолкнуть из себя слово «люблю» - все пространство кругом забито этим словом, - но все же, по совести?.. Но все же, наблюдая или соприкасаясь с другими семейными парами, чувство глубокого стыда и жалости к себе возникает внутри. Ну почему?..
Ты все та же – те же речи –
Ускользающая ртуть,
Чуть опущенные плечи,
Та же царственная грудь.
И в квартире так, как прежде,
Лишь покой и тишина…
В смутной, тягостной надежде
Не отходишь от окна.
Теплым воздухом согретый,
За окошком тает лед.
Вот опять наступит лето,
Ну, а он все не идет.
Но ведь было, было время
Смеха, ласк, любви мужчин!
Скорбно пала на колени
Голова, и сеть морщин
Оросилась чем-то влажным,
Как апрельская капель…
Да не так теперь и важно,
Он придет иль нет теперь…
Ты все та же – те же речи –
Ускользающая ртуть,
Чуть опущенные плечи,
Та же царственная грудь.
Только глаз твоих усталость,
Белым пухом седина
Говорят, что ты осталась
С той весны совсем одна.
Александр Раков, СПб
Любовь – дар, потому, думаю я, большинство из нас невольно лжет, приписывая себе несуществующее чувство любви к ближнему. Есть ли в этом вина? Видимо, нет – ну, не дал Бог таланта любить. Трудно глухого научить писать музыку…
И потом… Работает себе человек всю жизнь учителем, как мечтал с детства, и всю-то жизнь страдает и мучается. А однажды, проходя мимо, почует он запах свежей сосновой стружки, выкинет прочь указку и с наслаждением остаток дней своих будет трудиться столяром, получая наслаждение, о котором и мечтать не смел.
«Мы рождаемся для любви. И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете.И насколько мы не исполнили любви, мы будем наказаны на том свете». Василий Розанов.
Без тебя ничего не случилось:
Я не умер, в горячке не слег,
Только будто бы все помрачилось.
И закат опоясал восток.
Только мир, где по-прежнему любят,
Где по-прежнему больно всему,
Ну совсем, ну совсем обезлюдел,
Что и я вроде в нем ни к чему.
Без тебя не случилось несчастья,
Кроме горьких прозрений в душе,
Что со мною до смертного часа
Ничего не случится уже…
Павел Мелехин
Почти тридцать лет мне снится сон, как мы летаем в пространстве сквозь всю ночь, до первых лучей солнца, и необыкновенное счастье любви окутывает наш космический танец. А утром я просыпаюсь непривычно счастливым и долго еще проживаю эту дивную ночь. Потом память потихоньку стирает эти мгновения? минуты? часы? истинного счастья. Но проходят дни, месяцы, годы – и мы опять кружимся в нашей невесомости, озаряемой хороводом звезд…
Что это? Я НЕ ЗНАЮ. Но ты больше не прилетай за мной, ладно?..
Ну когда же ты прилетишь?..
У нас говорят, что, мол, любит и очень, мол, балует, холит, ревнует, лелеет… А помню, старуха соседка, короче, как встарь в деревнях, говорила: жалеет. И часто, платок затянувши потуже и вечером в кухне усевшись погреться, она вспоминала сапожника-мужа, как век он не мог на нее насмотреться. - Поедет он смолоду, помнится, в город, глядишь – уж летит, да с каким полушалком! А спросишь: чего, мол, управился скоро? Не скажет… Но знаю: меня ему жалко… Зимой мой хозяин тачает, бывало, а я уже лягу, я спать мастерица, он встанет, поправит на мне одеяло, да так, что не скрипнет под ним половица. И сядет к огню в уголке своем тесном, не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек… Дай Бог ему в Царстве Небесном! – и тихо вздыхала: - Жалел меня очень. В ту пору все это смешным мне казалось, казалось, любовь чем сильнее, тем злее, трагедии, бури… Какая там жалость! Но юность ушла. Что нам ссориться с нею? Недавно, больная безсонницей зябкой, я встретила взгляд твой – тревога в нем стыла. И вспомнилась вдруг мне та старая бабка - как верно она про любовь говорила! Ирина Снегова.
«СОН МОЙ УБЕГАЛ ОТ ГЛАЗ МОИХ» (Быт.31,40)
Мы возвращались с отцом с рыбалки где-то на Ржевке; наступил жаркий июльский полдень, и очень хотелось пить. Неожиданно мы набрели на пивной ларек при почти полном отсутствии желающих освежиться. Мне было лет 14; отец дал мне отхлебнуть из кружки. Напиток оказался горьковато-соленым, да вздымающаяся пена попала мне в нос. Я с отвращением выплюнул. Пришлось терпеть до ближайшего гастронома, где я по-настоящему насладился бутылкой шипучего теплого лимонада; я знать не знал о вреде сахарина, а советсткий лимонад считал лучшим напитком в мире.
С тех пор прошло много лет, отца давно нет в живых, только река, на которой мы тогда рыбачили, как ни в чем не бывало продолжает нести прочь свои мутные волны. С тех пор я выпил много литров пива, и только сейчас мне пришло в голову, насколько чуток и совершенен человеческий организм, отторгающий все неполезное. Но упрямый человек подавляет инстинкты и ради мнимого удовольствия пьет и противное пиво, и сосет отвратительные сигареты, и вообще, как он самонадеянно считает, живет в свое удовольствие – до первого инфаркта, которого, как правило, не избежать и тогда, когда ты не пьешь, не куришь и ведешь так называемый «здоровый образ жизни». Но я отвлекся, простите.
Поговорить-то я хотел о растворимом кофе, а вовсе не о проблемах «пивного сердца», рака легких или цирроза печени. С кофе у меня возникли те же проблемы, что и с пивом: этот черный горячий напиток, открытый арабами шесть веков назад, обжигал язык и небо, и даже в подслащенном виде вызывал у меня спазмы желудка. Ну никак не мог я уразуметь, что вкусного находят любители в этом зелье; да еще после него очень хочется пить. Короче говоря, кофе, будь он профессионально заварен или захвачен ложкой из банки и брошен в кипяток, моего настроения не поднимал ни на йоту. Наверное, поэтому я довольно быстро пристрастился к дешевому вину – тут хоть знаешь, за что страдать по утрам.
Но, сделав открытие, я превратился в настоящего кофемана – и это несмотря на то, что, мягко говоря, нелюбовь к напитку осталась прежней. Судите сами: перед сном полкружки крепкого растворимого (для скорости) кофе; ночью, часа в три, вторая порция; и уже ранним утром, когда можно было бы поспать добрых полтора часа до работы – третья. А по приходе на работу – четвертая; пятая где-то днем; шестая – между ужином и ложиться спать и… все повторяется сначала.
И еще одно только что сделанное открытие. К шоколаду я относился безразлично: угостят – съем дольку, а на нет и суда нет. Но с развитием заболевания сосудов я стал регулярно есть шоколад, причем не молочный, а настоящий горький шоколад с большим содержанием какао. Причем лечиться горьким шоколадом мне никто не советовал. А вчера в интернете прочитал об открытии ученых: оказывается, черный шоколад способен предотвратить сердечно-сосудистые заболевания; масло какао препятствует сужению и отвердеванию сосудов, снижает вероятность образования тромбов, улучшает работу кровеносной системы. К тому же, шоколад (не молочный!) способен снять чувство тревоги и успокоить нервы.
Сам организм подсказывает человеку лекарство – умей только слушать. Но вернемся к рассказу о кофе.
Ради профессионального интереса, который все равно не изменил бы мой странный ритуал, я прочитал о пользе и вреде как натурального, так и растворимого кофе. Оказывается, в чашке крепкого кофе или чая содержится 100 миллиграммов кофеина – столько же, сколько в одной таблетке. Да, частое употребеление кофе имеет отрицательное воздействие, это: повышение артериального давления крови, учащение биения сердца и вымывание кальция из костей. И все же могу с уверенностью утверждать, что все прочитанные авторы заблуждаются в главном. Для наглядности приведу только одну цитату: «Не давайте кофе людям, страдающим повышенной возбудимостью и безсонницей – кофе им противопоказан». «Аргументы и факты» «Страсти по кофе».
Я - человек с очень возбудимой нервной системой, пью кофе только ради сна, и только он, вкупе со снотворными, помогает мне более-менее выспаться. Если я рассказываю это врачам, они удивленно пожимают плечами и называют меня «парадоксальным больным». Но и это не все: днем кофе помогает мне жить, наполняя энергией. Вот так мы и сосуществуем с арабско-бразильским чудом: на ночь я пью его, чтобы спать, а днем – чтобы работать. И не ищу объяснений: помогает – и слава Богу! Каких—то шесть полкружек растворимого кофе (сорт значения не имеет) за ночной сон и дневную роботоспособность – не столь большая плата: безполезные лекарства стоят дороже. Хотите попробовать?..
И если спишь на чистой простыне,
И если свеж и тверд пододеяльник,
И если спишь, и если в тишине
И в темноте, и сам себе начальник,
И если ночь, как сказано, нежна,
И если спишь, и если дверь входную
Закрыл на ключ, и если не слышна
Чужая речь, и музыка ночную
Не соблазняет счастьем тишину,
И не срывают с криком одеяло,
И если спишь, и если к полотну
Припав щекой, с подтеками крахмала,
С крахмальной складкой, вдавленной в висок, -
Под утюгом так высохла, на солнце? –
И если пальцев белый табунок
На простыне доверчиво пасется,
И не трясут за теплое плечо,
Не подступают с окриком и лаем,
И если спишь, чего тебе еще?
Чего еще? Мы большего не знаем.
Александр Кушнер, СПб
«ИМЕЙТЕ НРАВ НЕ СРЕБРОЛЮБИВЫЙ, ДОВОЛЬСТВУЯСЬ ТЕМ, ЧТО ЕСТЬ» (Евр.13,5)
Я зашел в собор, чтобы приложиться к мощам великого святого, имя которого имею честь носить. Служба кончилась, и в храме было немного народа. У свечного ящика стояла немолодая женщина в поношенной одежонке и тихо плакала. Я подошел к ней и сказал: «Не плачьте – Господь любит слезы радости, а не горя». А она ответила: «У меня сегодня умер муж. И нет денег, чтобы заказать панихиду. Я умоляла свечницу, но та отправляла к священникам. Попробовала попросить проходившего мимо молодого батюшку, но тот сослался на занятость. Что же мне делать?»
И тут появился хорошо знакомый мне протоиерей Виктор Грозовский. Я бросился к нему, чтобы уговорить безплатно отслужить хотя бы литию. «Не волнуйся, Александр Григорьевич, конечно, я помогу матушке». Принес необходимое и у кануна с Распятием отслужил панихиду по новопреставленному рабу Божиему.
Христианка
На шее – ниточка с Христом. В морщинках пальцы рукодельные. Сирень простая под окном. У власти – нехристи удельные. И надо горе горевать. И нужно муку перемалывать, и зло любовью покрывать, и сирот милостынькой жаловать. Достав белехонький платок, накинет на седины строгие и станет в храме в уголок: у Бога в церкви все убогие. И будет плакать о грехах, просить у Господа терпения и растворять житейский страх в потоках ангельского пения. Среди окладов золотых преодолеет ношу ветхости в молитве теплой о родных, в мольбе о сиротах и нехристях. И мирно унесет домой от свеч истаявшей янтарности Христом обещанный покой и слезы тихой благодарности. Татьяна Шорохова, СПб.
Видели бы вы посветлевшее лицо женщины! И как я был рад, что родная Церковь безкорыстно помогает страждущим. К сожалению, так бывет далеко не всегда.
Два случая занозами сидят в моем сердце. Однажды ко мне обратилась умирающая женщина с просьбой поспособствовать, чтобы к ней приехал священник. Я тут же связался со знакомым молодым батюшкой и передал просьбу умирающей. «Александр Григорьевич, сейчас никак не могу – готовимся к престольному празднику, - ответил он, - но после него, через недельку я вам позвоню». Священник слово свое сдержал и действительно связался со мной после праздника. Одна только неувязка – женщина к тому времени умерла, ушла в загробный мир без исповеди и причастия.
Надеюсь, Милосердный Господь, Который и намерения целует, зачтет на Суде ее последнюю просьбу. «Первое, что требуется от священника, - гласит «Настольная книга священно-церковно- служителя» (Т.II,стр.1141), - это всегдашняя готовность спешить на обращенный к нему зов больного, когда его зовут исповедать и причастить больного… Если ночью будет позван священник к больному, нельзя до утра откладывать посещение; если в бурю и непогоду будет сделано подобное приглашение, нельзя отговариваться неудобствами пути, но нужно, пренебрегая собственным спокойствием, спешить туда, где ждет вместе с ним спасающей благодати Божией душа, готовящаяся перейти в загробный мир».
Второй случай связан тоже со смертью – моей мамы. Нет, она сама, будучи нецерковным человеком, о приходе священника не просила; это я пригласил батюшку и умолял его соборовать маму: перед уходом положено соборовать всех православных; еще оставалось немного времени, чтобы хоть на йоту облегчить ее загробную жизнь. «Это же долго, вы знаете, Александр Григорьевич, лучше я поисповедаю и причащу ее», - решил иерей. Не знаю, как можно было исповедовать умирающую от инфекционного менингита маму…
И третье. Уже не в первый раз выступает Святейший Патриарх Алексий II о недопустимости «торговли благодатью»: «Ни в коем случае не следует устанавливать жесткую тарификацию за совершение служб или исполнение Таинства».
… В тесной кухоньке кладбищенской церкви, у входа в алтарь, я ждал возвращения известного батюшки. В кухне нас было всего двое: я да кто-то из клира. Ждать пришлось долго: в храме шло отпевание. Когда оно закончилось, на кухню зашел молодой, розовощекий, полноватый священник под тридцать с очень довольным лицом. «Ну как, батюшка? – подобострастно спросил служка. «Как? Покойники бывают или «сладкие», или…» … - «нищие», - закончил его короткую мысль знакомый. Больше моей ноги в этом храме не было.
Мы живем грешно и безтолково,
лжём, в себе все лучшее губя.
Только если обмануть другого –
это значит обмануть себя.
Может быть, я чей-то сон нарушу,
но скажу я, не вводя в изъян:
убивает собственную душу
даже самый маленький обман.
Принимай, как благо, наказанье
за свои корыстные дела,
ведь душе даровано страданье,
чтоб она очиститься могла.
Пусть надежды терпят сокрушенье
иль удачи яркий свет блеснул…
Ты у Бога вымоли прощенье
всем, кого однажды обманул.
Михаил Молчанов
По словам Патриарха, излишнее попечение о материальном благополучии является одной из главных причин «забвения пастырских обязанностей… Если материальные блага, иерархическое положение, награды становятся стержнем жизни – Церковь начинает восприниматься не как среда духовного возрастания и труда в винограднике Божием, а как место кормления, сфера добывания денег». Он резко осудил случаи отказа в совершении треб, если прихожанин не может внести необходимую сумму «на пожертвование».
Малевич. Казнь мира сего
Он на русский белейший снег
бросил дьявольский черный квадрат…
Он был прав: наступивший рассвет
через семьдесят будет рапят.
Через семьдесят с малым лет
все растоптано, что взошло.
Только дьявольский черный цвет
все растет-разрастается вширь.
Марина Аввакумова
Добавлю от себя, что часть настоятелей считают вверенную им церковь за своеобразную «фирму» для выкачивания денег из населения. Однажды, давным-давно, мы опубликовали в газете ценник на требы в разных храмах города.
Что тут началось! До сих пор один иеромонах, тепешний игумен, вменяет мне эту публикацию в грех. А не так давно ответственный редактор(?!) московского «Церковного вестника» Сергей Чапнин, выступая по радиостанции «Свобода», на вопрос ведущего Якова Кротова, какова средняя зарплата священника в Москве, ничтоже сумняшеся, назвал сумму в 7000 рублей. Ведущий не смог удержаться от заразительного смеха. Ну зачем мы постоянно врем?
И еще вопрос: почему при возведении храма за городом рядом, как правило, возводится особняк священнику? Разве на свои деньги он строит жилье? Что, в обычной квартире или избе ему слишком тесно?..
Мне кажется, настало время тщательного отбора священников. Учитель, священник и врач всегда были сугубо почитаемы в обществе, считались примером в жизни. А кто позорит высокое звание священника – извергнуть вон! На заводах рабочих не хватает – пусть потрудятся…
И вот пришла пора расплаты. Теперь ее не обойти. За все, что сделал ты когда-то несправедливого, плати! Плати безсонницей лихою, плати раскаяньем: «Прости!» За все, за все, в чем был с лихвою ты виноват, теперь плати! Плати стенаньем безсловесным; сквозь зубы, шопотом почти, златым, тяжелым, полновесным рублем страдания – плати! Владимир Перкин.