Значит так, эта байда
Приключилася, когда
Люди шибко не бузили
И с природой в мире жили.
Белый свет, хвала планиде,
Был в оригинальном виде.
Натуральные продукты -
Звери, овощи и фрукты
Были сказочно вкусны,
Чудной силою полны.
И могли, всего опричь,
По людскому говорить.
Что ж такого – вроде шалость,
Но, от ентого случалось
Всяких - разных, не дай бог,
Непредвиденных делов.
Или дел, уж как хотите,
(К Далю в книжку загляните)
Жил тогда же старичок.
Ни громила, ни сморчок.
Из толпы не выделялся.
Рано вдовым оказался
И растил трех сыновей
(От троих же матерей).
Старший сын, Пантелеймон,
Имел силушки вагон,
Но умом не отличился.
Как родитель не стремился -
Грамоты совсем не знал
Все с братвою пропадал.
Средний, что звался Хавроний
Слыл в учебе попроворней,
Но имел другой изъян –
Был заядлый игроман.
Хитрован, кого угодно
Объегоривал свободно.
И по жизни, уж чего,
Очень подлецу везло.
Младший брат, душа-Ванюша,
Их обоих был получше.
Рос подмогою отцу,
Как и надо молодцу.
Но, однако, с им природа
Поигралася немного.
Хоть смазливый был на рожу,
Родился он чернокожий.
Родич чуть погоревал
И Ванюшкою назвал.
«Пусть хоть так выходит в люди,
Свин не съест, бог не осудит»
Так и жили вчетвером.
Ваньша на дворе с гавном.
Старший цельными часами
Силой мерился с парнями.
Про кабак не забывал,
Часто дома не бывал.
Средний тоже, как приблудный,
С хаты все тащил, паскудный.
А когда имел барыш
Хоронился словно мышь.
Ванька всё пыхтел да бегал.
Впрочем, он на то и негр.
Глядя на таки дела
Сильно батьку злость взяла.
«Енто что за карамболь?
Кто ответить мне: доколь
Буду сиськой вас кормить?!
Надоть срочно вас женить.
Вот такая моя воля!»
«Всё, закончилось раздолье…»
Вот на завтра у крыльца
Собрались три молодца.
Чтоб судьбу свою спытать –
Где невестушку сыскать.
Дал им старый по стреле
С разным цветом на пере.
И озвучил уговор,
Чтобы не чинить раздор:
«Дорогие сыновья,
Вот вам каждому стрела.
Кто её потом найдет,
Суженную там возьмет.
Делать нечего, стрельнули,
По краюхе завернули
И ругнувшись от души
Вслед за стрелами пошли.
Дед на радости такой
Корешей созвал домой.
Всех, кто мог еще ходить,
Водку жрать и баб любить.
Отдыхал, что было сил
Аж «Кондрат» его схватил.
В общем, помер от любви…
Вот такие пироги.