То дело вроде было осенью.
Октябрь уж наступил, кажись.
Напились браги Гришка с Осипом,
Ну, спьяну да и подрались.
Ну, Гришка – парень бесшабашный,
Племянник Надькин, обормот,
А Осип пришлый был, шабашник,
Пырнул Григория в живот.
Ох, батюшки! Кишки наружу!
Кровища хлещет! Все – кричать!
Григорий, белый, рухнул в лужу,
А Осип бросился бежать.
Не растерялся лишь Василий,
Ему Михалыч пособил,
Домой Гришуху притащили,
А он уж без сознанья был.
Ну, сами кинулись в контору
И стали в «скорую» звонить,
Зашел случайно в эту пору
Милицанер поговорить.
Ну, побежали все обратно,
Кузьмич из бани прибежал,
Заходят в дом – невероятно!
Нет никого! Исчез! Пропал!
«Куда же он запропастился?!
Я на замок закрыл его!» –
Михалыч в ужасе крестился,
А Васька выглянул в окно:
«Кровь!» – И пошли они по следу,
Гадая, что произошло,
Куда же Гришку, непоседу
Распоротого, занесло.
К реке. «О, Господи! Вот горе-то!
Ведь он у нас у всех один!
Утоп! Утоп! Утоп Григорий-то!
Родного брата Кольки сын!» –
В отчаянье Надя голосила.
Мужчины думали, как быть.
Прошли дожди. Река бурлила.
Но все ж решили переплыть.
Кузьмич (двужильный!) сел на весла,
Перебрались. - Кровавый след!!!
«Что ж он, на крыльях перенесся?!
Или по дну прошел? Вот бред!»
Спасли Григория от смерти.
Отвел Господь беду, отвел!
Пять километров до Кишерти –
Полкилометра не дошел!
Все по путям! Не задавило!
Без чувств на рельсах он лежал,
Кровищи-то вокруг налило!
Видать, от слабости упал.
Через неделю мамка с батей
В палату Гришкину вошли,
Накрыли столик у кровати,
«Мы за здоровье принесли,
От водки-то не станет хуже.
Отчитывайся перед родней!»
«Ну, затолкал кишки поглубже,
Перевязался простыней,
Дверь на замке, так я в окошко,
Ведь поножовщина была!
Бежал в Кишерть я к другу Лешке,
Милиция бы не нашла!»
«Дурак! Погибнуть мог спокойно!
Да ты не в чем не виноват.
А Осипа нашли. Покойник!
Упал с крылечка, говорят».