Прильну к стволу берёзы белой,
как к материнскому плечу,
и вместе с нею помолчу
о том, что в жизни наболело.
И этот ствол свечой пасхальной,
и зелень крон, как купола,
священно здесь соблюдена
безгласной исповеди тайна.
И свет, процеженный сквозь тень,
и блики солнца, как монеты,
мне счастья зыбкие приметы,
быть может, посулят в тот день.
Из рощи белой, как из храма,
я вновь вернусь к заботам дня,
а ветви ласково меня
обнимут, словно руки мамы.