Лабиринт - в греческой мифологии дворец, из которого невозможно найти выход.
Фавн – (от favere, «помогать», так же от fatuor, «быть одержимым», fando, «пророчествовать»), в римской мифологии бог полей, лесов, пастбищ, животных.
ВСТУПЛЕНИЕ:
В кинокартине испанского режиссера Гильермо Дель Торо «Лабиринт Фавна», изначально затрагиваются сразу несколько весьма актуальных в современном мире психологических тем человеческих взаимоотношений друг с другом и окружающим миром, несмотря на явную историческую направленность ленты.
Во-первых, это взаимоотношения личностей, семейная драма, основанная на весьма непростых отношениях падчерицы и тирана отчима, и трепетных, но тоже не совсем гладких отношений уставшей от жизни матери и несовершеннолетней дочери.
Во-вторых, это личностная драма. Ощущения ребенка, рано лишенного отцовской любви (в связи с его скоропостижной кончиной), а так же рано лишившегося детства из-за чего открывается третья, остропсихологическая тема – отторжение ребенком жестокой реальной жизни и уход в придуманный, сказочный мир, населенный книжными, весьма символическими мифическими персонажами.
Не берусь судить историческую сторону картины и ее достоверность, но не могу не остановить свое внимание на ее мифологически-символическом и религиозном аспектах.
1. МИФ И СИМВОЛЫ
Сразу бросается в глаза некоторое несоответствие и смешение нескольких мифологий – римской (фавн), греческой (сам образ лабиринта) и мифологии Западной Европы (феи , корень мандрагоры ).
Древнеримский Фавн и древнегреческий лабиринт. Сам Лабиринт, как таковой роли не играет. Скорее он показан как некий коридор, который позволяет безболезненный переход ребенка из мира людей в мир ее фантазии. (В современной гештальтпсихологии этот факт, нежелание покидать придуманный мир, является одним из составляющих человеческого Эго. Некоторые люди с возрастом спокойно преодолевают этот барьер, другие так и остаются в этом иллюзорном мире ).
Дальше, в связи с прогрессирующими фантазиями, ребенок сокращает этот переход, придумывая мел, благодаря которому можно нарисовать дверь или проход в любое, желанное героине место (подспудное желание мгновенно оказаться в мире, отрезанном от мира войны, где спокойно и ребенку нечего бояться), будь то мифическое задание, где из-за чисто детского непослушания ребенок впервые сталкивается с реальной угрозой жизни и возможной жестокой гибелью, (на главном герое этого эпизода – чудовище, поглощающем детей, я остановлюсь позднее) или же комната отчима, из которой ей так же хочется спасти своего брата.
Впоследствии утратив мел, героине снова приходится вернуться к идее лабиринта, как единственного стабильного в ее фантазии коридора во внутренний мир, выход из которого (возвращаемся к понятию лабиринта, данному в Мифологическом словаре) она уже не найдет, но, пожертвовав собой, перейдет в такой желанный для нее мир сказки.
1.1. Пожиратель детей.
В эпизоде с пожирателем детей, кроется скрытый образ самой войны – слепой, невидящей силы, готовой поглотить все живое, что попадает в ее «всевидящие руки». На войне нет места детям, которых она перемалывает, ломает, пожирает.
Гора детской обуви, на которую обращает внимание наша героиня, пылающий огромный камин и картины зверств на стенах – все это может служить скрытым напоминанием о детских концентрационных лагерях, так как сразу вспоминаются кадры страшной военной хроники и ужасающих фотографий времен Второй Мировой войны.
Девочка, воруя ритуальный кинжал, символически ломает этот механизм, стремясь хотя бы в своей фантазии лишить монстра его чудовищной силы, которой он обладает. Нож, скорее всего олицетворяющий освободительные силы (партизанские отряды). Именно после этого эпизода, силы партизан обретают свободу и освобождают тот маленький мирок, в котором в страхе живут герои ленты.
1.2. Корень мандрагоры.
Эпизод с корнем мандрагоры, олицетворяющем в средние века чуть ли не символ панацеи, затрагивает такие аспекты человеческой психологии, как детская наивность и вера в чудеса, и разочарованность взрослых в силе чудесного исцеления. Уставшая от войны и беременности мать, бросая, обнаруженную отчимом мандрагору в огонь, тем самым показывает зрителю свою усталость от жизни с мужем-тираном, которого она боится и уже не любит, и подспудное желание приблизить конец своим мучениям. Она предпочитает, хотя и не осознает этого умереть в мучениях при родах, оставив мужу долгожданного наследника и нелюбимую падчерицу. Она умирает , рождая на свет новую жизнь, выполнив свое человеческое и материнское предназначение.
И именно здесь, зритель впервые может заметить, то, что ребенок, главная героиня ленты, впервые разочаровывается в мире фантазии, столкнувшись с тем, что реальность совсем не похожа на сказку. Фавн уходит от нее, огорченный ее поведением и непослушанием и весьма продолжительное время мир фантазии не появляется в кадре. Но стоит нашей героине вновь столкнуться с тиранией отчима, как она вновь возвращается к привычному ей методу собственного успокоения - она снова сбегает в мир ее сказок.
Девочка остается в одиночестве, ей некому помочь. Ее единственная подруга, чьей помощи она ждала, схвачена отцом. Ребенок догадывается, что ждет ее в доме отчима и, выдумав свое третье, последнее задание, она ворует брата и бросается в ночь с младенцем на руках.
Но отчим, настигнув ее заставляет вернуть ребенка, но снова повторюсь, не забываем, что лабиринт является тем местом, из которого, в поверьях, нет выхода. Поэтому отчим убивает дочь, а сам становится жертвой освободительного отряда, настигшего его.
Мертвый ребенок попадает в желанный ей мир, выполнив все три мифических задания, а отчим поглощен забвением (тут снова можно вспомнить древнегреческую мифологию – забвение, самое страшное, что может заслужить человек), он умирает, осознавая, что даже его собственный, так желанный им сын, не будут иметь о нем никакого представления.
Очень тонкое переплетение нескольких мировых мифологий дает весьма яркий психологический портрет мира, поглощенного войной, удивительный образ наивного ребенка в условиях тяжелого, военного детства.
Режиссеру удивительным образом удалось соединить мифологическую, сказочную выдумку и страшную, военную реальность, никоим образом не нарушив общий баланс картины. Сказка дополняет реальность, от чего становиться не менее реалистичной для зрителя, так же как благодаря сказке – реальность, страшная военная реальность кажется немного надуманной, что позволяет легче усвоить зрителю сцены, показывающие тяжелую тиранию нацизма.
2. РЕЛИГИЯ
Как сказано в вышеуказанных эпиграфах, название ленты состоит из двух мифологических терминов в которых уже заранее заложен весьма трагичный финал рецензируемой кинокартины.
Фавн, являющийся проводником ребенка из мира живых в мир мертвых – в фильме «подземное царство», является своего рода Хироном, лодочником – проводником, известным нам по древнегреческой мифологии. Ребенок, уже заранее готовиться, хоть и не осознано к приближающейся трагедии.
Сам лабиринт, выхода из которого в греческой мифологии не предусмотрено символизирует известную реку Лету, реку забвения, через которую Хирон – Фавн переправляет главную героиню ленты в подземное царство, в дом ее отца. Так же лабиринт можно трактовать и как светлый коридор (а скорее всего в данной кинокартине имеет место быть именно этот символ), по которому души умерших людей попадают в Царство Божие. Исходя из этого, можно выделить и скрытую божественно - религиозную тематику рецензируемой ленты.
Особенно это становиться понятным в финале ленты. Попадая в подземное царство своего отца, девочка видит скорее не торжественный зал, где ее ожидают как принцессу, а зал судебных заседаний (вспоминается Льюис Кэрролл с его «Алисой в Зазеркалье»). Она предстает перед сияющим старцем и невидимыми, но явно присутствующими жителями той страны. Старик являет собой сияющего старца, как обычно изображают Бога-отца, рядом на соседнем троне мы видим мать ребенка в образе Мадонны с младенцем (вспоминаются итальянские и испанские иконы, картины Леонардо да Винчи, на которых Мадонна изображается именно в том виде, в котором мать главной героини предстает перед нами в фильме), что можно трактовать как Богоматерь с младенцем-Иисусом на руках.
В религиозном аспекте данный финал может означать Божий Суд, на котором предстоит оказаться каждому смертному, но ребенок – душа светлая, незапятнанная. Своим поступком, тем что она пожертвовала собой, вместо брата она заслужила место на небесах, именно поэтому там ее принимают как принцессу – дочь своего отца!
Ребенок, настрадавшись и намаявшись на Земле обретает свое Царство Божие, свой дом. А в каком облике предстает для нее загробная жизнь (придуманная страна) – это скорее подарок для ее страдающей души. Героиня находит свое место в мире и обретает покой.