Звоню женщине – поздравить с наступившим Рождеством Христовым. Говорю положенные в таком случае слова; а знакомы с ней мы только по православным выставкам, куда она неизменно приходит, не забывая заглянуть и на наш газетный стенд.
- Вы чем сейчас занимаетесь, Александр Григорьевич?» - спрашивает Лена.
- Да сижу над очередной книгой, кропаю помаленьку: Святки, на работу идти не надо.
- А вы напишите обо мне, - просит она, и я понимаю, что говорит моя знакомая вполне серьезно.
Ну, я отшучиваюсь, как могу, а, повесив трубку, думаю: надо бы выполнить ее просьбу.
Поэтому пишу: «У меня есть знакомая по имени Лена, работает врачом, глубоко верит в Бога; у нее взрослый сын. Живет в коммуналке. Она очень миловидная женщина – стройная, с короткой стрижкой, выглядит прекрасно – просто загляденье. И никогда не падает духом. Я шутливо предлагал ей встретиться, но она так же шутливо находила необидную причину оставаться знакомыми по телефону».
Я облегченно вздохнул и опять сел за компьютер.
Созвучно ли слово движенью души, ведь жизнь ее так переменчива? Но все-таки женщине встречной скажи: - Вы очень красивая женщина! Как в шкуру чужую непросто влезать, а влезешь – почувствуешь то еще! Но все же умейте мужчине сказать, что дело он делает стояще! Разумные люди в борьбе до конца за деньги, за власть, за признание. А люди сердечные хвалят Творца за радости, за испытания. В компьютерном веке забыть бы пора про богоугодные странности. Но надо ж кому-то из капель добра слагать Океан благодарности. Владимир Топоров.
И своих журналистов всегда учу: «Вам дано право рассказывать о людях публично. Пишите о человеке только хорошее – часто ли пишут о простых людях за их долгую, внешне совсем непримечательную жизнь? Ваш материал в газете можно сравнить с награждением, прямо скажу, медалью или даже орденом. Представляете, сколько радости испытает человек, о котором вы написали с любовью? И близкие его прочтут и порадуются, и знакомые будут рады, да и у незнакомых – по себе знаю – поднимется настроение, когда узнают о хорошем, достойном человеке, с которого не грех и пример брать. Поэтому – только хорошее!» Как можем, следуем этому немудреному правилу.
Подвыпив, пристает ко мне
Старик среди двора:
- Я был на стройках, на войне,
Все это – как вчера!
Все встречи помню, все бои,
Прошу от всей души:
Воспоминания мои,
Писатель, запиши!
Я полуграмотный, больной,
Мои плохи дела.
Неужто жизнь моя со мной
Уйдет, как не была?
Илья Фоняков, СПб
«ПОДДЕРЖИВАЙТЕ СЛАБЫХ, БУДЬТЕ ДОЛГОТЕРПЕЛИВЫ КО ВСЕМ» (1 Фес.5,14)
Рождественские Святки, а на градуснике 0. Хорошо еще, снег все-таки держится и сдаваться не хочет.
На градуснике ноль, а это значит ни то, ни се, ни лето, ни зима: как будто быт земной еще не зачат, как будто жизнь не начата сама. Как будто вновь она в своем раздумье: куда же дальше, в сторону тепла или морозов двигать мир безумья, творившего нетление из тла? Ноль – ничего. Никто смертельным жалом не жалит. Ноль – не буква, не число – лишь черточка слияния с началом конца, где под пятой добро и зло… Александр Андрюхин.
Утром обязательно направляюсь в дворовый садик покормить пшеном переживающую в кустах холода стайку молодых воробышков. Как еще теплится жизнь в крохотных серых комочках?
Еще только выхожу из подъезда, а сверху раздается призывное карканье дежурной вороны – мол, этот в кепке не раз высыпал корм под дерево; ждите дальнейших сообщений. Или она со мной здоровается? Надо срочно учить вороний язык, если действительно хочешь подружиться с пернатыми соседями.
Ты всех приветствовала будто
И, зависть к людям не тая,
Ты каркала нам: «С добрым утром!»,
Ворона милая моя!
Но вот однажды знак вниманья
Не понял, видно, человек.
Его плохое подражанье
Ты вдруг услышала в ответ.
С тех пор кому-то в назиданье
Сидишь, умолкшая навек.
И ждешь, когда же «С добрым утром!»
С балкона каркнет человек…
Но он молчит – не в настроенье,
Лишь смотрит на тебя в окно,
Не замечая, что ворона
Его приметила давно.
Нина Клдиашвили
Кстати, семейная пара Карла с Кларой по-прежнему живет напротив окна на облюбованном дереве, а вот молодого вороненка, которого я посчитал за их сына и назвал Сэром, что-то не видно: возможно, я плохо разбираюсь в родственных вороньих связях. Между прочим, вороны разборчивы в еде, хотя и всеядны – ржаной хлеб есть не будут; и гречневая сечка им тоже не по вкусу. Но мы все равно дружим.
Не имею кольца Соломона, не кольцую я пойманных птиц, но меня полюбила ворона, выделяя из множества лиц. Видно, я ей пришелся по сердцу, этой гостье, совсем не ручной, что она в материнские сенцы прямо с улицы скачет за мной. Ах, моя дорогая плутовка! Ты по-детски смешна и легка. Как-то мне, человеку, неловко принимать от тебя червяка. Павел Мелехин.
Чтобы не мучить птиц замерзшими кусками булки, которая даже при такой температуре быстро превращается в камень, жена специально размачивает ее в теплой воде; и воробушкам, и воронам, и голубкам это по душе: когда возвращаюсь вечером назад, заглядываю на место, где бросал корм; все чисто, будто дворник подмел. И то славно: птиц вокруг много, а желающих покормить – только сердобольные старушки да вот дядька из десятого дома. Трудно птицам, трудно людям: что ни говори, а такая зима никому не в радость…
А жизни пока нет. Но к обновленью стремленье есть из начатого дня. Завидую вселенскому терпенью природы начинать опять с нуля. Опять с нуля! Хотя уже не молод – не сожалеть, не быть, не обладать, чередовать упрямо зной и холод, уравновесить, вновь чередовать добро и зло, творенье, разрушенье, то истлевая, то вмерзая в лед… И эта круговерть нам представленье о тайнах безконечности дает. Александр Андрюхин.
«МИЛОСТЬ И ИСТИНА ДА НЕ ОСТАВЛЯЮТ ТЕБЯ» (Притч.3,3)
Царство Божье в душе ребенка, и вокруг него – благодать. На окне герань – рябинка за окном начала мигать. Так тепло внутри и снаружи. Алость греет (а жалость жжет!). Но все уже, уже и уже тропка в гору, где Бог живет. А ребенок еще не знает ни запретов, ни взрослых «воль». И от первого снега тает его первая в жизни боль. Ольга Гречко.
За свою журналистскую жизнь я брал интервью у самых разных людей – начиная с «борцов с коррупцией» периода перестройки Тельмана Гдляна и Николая Иванова или постоянного члена Священного Синода и кончая ВИЧ-инфицированным. Однако брать интервью у детей мне не приходилось.
Восполняя этот пробел, решился взять интервью для газеты «Чадушки» у своего внука, который посетил деда, чтобы получить обещанный к Рождеству подарок – огромный итальянский глобус с лупой и подсветкой изнутри. А зачем ему понадобился земной шар в миниатюре, мы и постараемся узнать. Итак, вопрос первый:
— Представься, пожалуйста, — твоя фамилия, специальность, образование, возраст?
— Меня зовут Кирилл Раков. Специальность — хорошая. Ну, какая, какая… я в детский сад хожу. Подскажи, дедушка, как это? — воспитанник детского сада. Образование?… домашнее, я же еще в школу не хожу. А лет мне шесть, еще шесть месяцев и пятнадцать дней.
— Ты «работаешь» воспитанником детского сада, а нравится тебе это занятие? Что у вас происходит интересного?
— Нравится. Мне нравится заниматься в садике математикой.
— О!.. это серьезное занятие…
— А еще рисовать. Всякие танки, войну…
— Если ли у тебя друзья? Помогает ли дружба в твоей жизни?
— Помогает. И друзей у меня много — Леша Шепелевский, Леша Соколов, Женя Слебенков, Максим, а еще Рома и Саша. И девочки… Катя Гончарова.
— Она тебе нравится? Она красивая?
— Да. И еще мне нравится Вероника.
— Вы не деретесь в садике друг с другом?
— Нет. Мы любим играть.
— А тебе хочется учиться в школе?
— Да.
— А если учителя будут ставить двойки? Родители же будут ругаться, будут заставлять как следует учить уроки. Или у тебя не будет двоек?
— Не будет. Но если и будут… мне все равно хочется в школу.
— Кирилл, а ты веришь в Бога? Какой Он, по-твоему?
— Хороший, добрый… Он живет на Небесах.
— А кто тебя крестил?
— Батюшка. Его зовут отец Иоанн Миронов.
— А помогает Бог тебе в твоей жизни? Ты это чувствуешь?
— Помогает. Я молюсь, но своими словами. Но иногда молиться забываю.
— Не мешают ли родители твоей жизни? Есть ли вещи, которые ты хотел бы сделать, но они не разрешают? Справедливо ли это?
— Конечно, несправедливо… они мне иногда не разрешают есть конфеты! А так все разрешают.
— А кого ты больше любишь — маму, папу или машинки? Только честно.
— Честно? Люблю бабушку Леру, папу, маму, бабушку Валю, дедушку Сашу… и машинки тоже.
— Ты хочешь поскорее вырасти? А может быть, ты уже взрослый человек?
— Нет еще, я пока еще мальчик. Но я хочу вырасти и папе помогать. Буду помогать ему работать и на даче тоже.
— А правда ли, что когда тебе недавно удаляли зуб — ты согласился на извлечение только после того, как тебе пообещали купить машинку?
— Правда, — вздохнул внук. — Потому что если мне говорят, что купят машинку, — я сразу соглашаюсь.
— Ах вот как! Ну, понятно… А кем ты хочешь стать?
— Я буду МЧСом! Теперь у меня есть глобус – стану по нему учить страны, где работают МЧСы.
— А твои папа и мама кем работают? А дедушка Саша?
— Папа газеты печатает. Мама — бухгалтер. А ты, дедушка, книги печатаешь.
— Я вот пишу книги еще. А ты не желаешь что-нибудь написать сам, жизненное?
— Нет. У меня же опыта еще нет.
— А кем бы ты никогда, ни за что не хотел бы быть?
— Не хочу людей возить в автобусе.
— Как ты думаешь: допустимо ли немного приврать при определенных обстоятельствах?
— Нет, дедушка. Врать нельзя.
— Молодец. А скажи, ты любишь животных? Каких животных ты хотел бы завести дома?
— Пусть живут три собаки и… три кошки. А еще я люблю Мартюню с Малышом, которые живут у тебя, дедушка.
— А вот что лучше по-твоему — посмотреть мультфильм какой-нибудь или почитать интересную книжку с картинками?
— Мультфильм… и почитать книжку с картинками (внук заметался между желаниями). То и другое понемножку.
— А вот если бы тебе дали волшебную палочку, с помощью которой можно выполнить три желания, что бы ты пожелал?
— Чтобы я был очень хорошим и поскорее вырос, и еще, чтобы я делал все хорошее для хороших и бедных людей (эти слова вырвались у Кирилла из самого сердца).
— У тебя еще одно — третье желание осталось… для тебя самого.
— Еще?.. Ну, чтоб у нас был новый холодильник.
— Тебе понравилось давать интервью?
— Понравилось.
— Должен ли я сделать тебе за это подарок, или ты дал интервью безвозмездно?
После непродолжительного молчания внук честно сказал: «Должен». И пришлось мне подарить ему самую дорогую мою книгу — любимую книгу детства — «Фильмы-сказки», 1955 года издания, которую мне в конце учебного года, после окончания первого класса вручил директор московской школы №148. Книга детским почерком (видимо, это задание выполнял кто-то из моих одноклассников) было подписана так: «Ученику 1 «Д» класса Ракову СашИ за хорошую, отличную успеваемость и хорошее поведение»).
— И последний вопрос: твои пожелания нашим читателям?
— Чтобы им хорошо было, чтобы они никогда не болели, не кашляли, чтобы у них не было хриплого голоса. Чтобы они хорошо работали на работе и хорошо печатали газеты. А дети чтобы слушались маму и папу, не ломали игрушки, чтобы здоровье здоровалось и чтобы они в садик каждый день ходили. А по выходным — нет.
Тихая нежность к внучатам, к сыночкам –
это с годами сильней и сильней…
Нежность корней к набухающим почкам,
к первым листочкам влеченье корней…
Сколько надежд в этих соках весенних!
Радостно чувствовать день ото дня,
как тяжелеет дитя на коленях,
как его голос крепчает, звеня.
С детской улыбкой что может сравниться?
Детская сердце терзает слеза…
Ты посмотри, как умеют дивиться,
как округляются эти глаза!
Помним и первое слово, и фразу,
первые горести школьной скамьи…
Чувство семьи возникает не сразу –
может, когда уже нету семьи…
Осенью лист осыпается ржавый,
ветер над миром гуляет сквозной.
Детские волосы – мягкие травы
рядом с твоей шелестят сединой.
Семен Ботвинник, СПб