Странно, девочка. Здесь все странно, как будто неясная кортасаровская река запутала нас в медленных нитях времени, прижала друг к другу и тащит куда-то прочь от костра, напрасно именуемого жизнью.
Странно, девочка. Жить в саду, где судьбы расходятся навсегда по воле неведомого автора. А за спиной не остается ничего, кроме крыльев только на один полет. На один, не больше! И ты знаешь, никто не хочет летать. Без этого проще принимается остальное.
Странно, девочка. Пальцы дрожат, комкая траекторию огня сигареты сильнее, когда я говорю с тобой, забыв о новом расставании. Тебе не нужны эти слова, а я не умею молчать, выговаривая любовь на бумагу.
Странно, девочка. Все трамваи уходят в депо, отворачиваются. Словно стесняются взглянуть в глаза, не умея больше отвезти меня к тебе.
Странно, девочка. Вся история этой болезни годится лишь для дешевого романа, который и писать-то незачем, а прожить до конца не получится. Очень уж вульгарная концовка иначе. Что поделать, законы жанра. Вот и мотает меня от птичьей одноразовой доли до предельно темной достоевщины человечьего эгоизма.
Странно, девочка. Куда бы ни… а все прямо…. И лбом о камень. А он тебе: Налево пойдешь… А я не хочу налево. Я вообще остаюсь здесь.
Странно, девочка. Странно и еще раз странно. Монета застывает на ребре, сколько не загадывай решку.
Странно, девочка: «…вы должны, я вас прошу, меня оставить…» - и далее по тексту, как по накатанной колее, до конца, до небывшей девятой главы – истина (читай пустота). Стаканы без внутренних стенок, досадные болячки, соседние миры, где все НОРМАЛЬНО. Или еще вот так: …где нормально ВСЕ. И нормальны тоже ВСЕ.
Зато пасьянсы сходятся. Марии Антуанетте бы такое везенье. Впрочем, я бы поменялся для разнообразия.
Странно, девочка. «Сквозняки катают по пустой сцене папье-маше на тему черепа шута». Слова срываются в зал, чтобы тоже не вернуться. Все дело в отрывных билетах и искусстве, оторванном от жизни.
Странно, девочка. Молчит безъязыкий колокол в Херсонесе, а волны пересыпают цветной галькой одинаково обломки древних амфор и человеческий прах той, давней войны, а мы здесь. То есть я здесь, а ты там, но это все равно, просто две чашки петри на лабораторных весах.
Странно, девочка. А как с той стороны рампы? Раскажи. Молча.
А все таки странно. И еще обидно… немного…