Якорями за дно зацепившись,
Дремлет в гавани старый корвет.
Обветшалый, слегка накренившись,
Прикорнул и скрипит точно дед.
Над кормой отощавшие чайки,
А под брюхом, седлая прибой,
Вьются рыбки серебряной стайкой…
Мелкой рябью над славой былой.
Были пёстры морские проклятья,
Там где хмуры и скупы мольбы,
Там, где пена волнистою прядью
Охлаждает горячие лбы.
Где теченье, собаками впившись,
Рвет обшивку, ломая хребет.
Где по палубе, будто подпивши,
Словно в танце под скрипы штиблет.
Там где ветер при выдохе в рёбра,
И вода, точно кровь солона.
Там где слово - ядрёно, матёро,
В три загиба, чтоб в суть, и сполна…
Было дело… А нынче затишье.
Только чайки снуют над кормой,
Делят скудные крохи по-птичьи.
Да теснится волна за волной.