Как на птичьем дворе шум и гам,
Шум и гам.
А особенно - по утрам.
Эй, последний июльский всполох, гори, догорай, гори
Под дыхание оперившихся окарин*.
Как в испуге молчит гусёнок, по ошибке попавший в суп,
И как ты замолкаешь, если тебя зовут.
Рим уже спасен, значит, можно и помолчать,
Наливается солнцем золоченая алыча,
А гусёнок приник к ладони и не летит.
Мне с таким языком хоть до Киева бы дойти –
Мало толку от всех дорог: куда там они ведут –
Я останусь тут.
Как на птичьем дворе шум и гам,
Шум и гам.
Подношу ладони к губам,
Чтобы прямо к солнышку –
Выше, выше!
Полетела глиняная душа.
Как на птичьем дворе
даже своих клюют
Мой гусёнок раскрывает беззвучно клюв,
А потом выдирает перышко
И пишет -
Я стараюсь практически не дышать.
_________
окарина - такая свистулька, обычно глинянная, в переводе, кажется, с итальянского - гусёнок.